Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
умеряя профессиональный грузчиковский бас.
— Спит… тихо ты, не греми. В ванну залезай давай, несчастье моё… да не бросай ты на пол, мне потом паркет будет не оттереть… на газету положи.
Это было так странно и таинственно, что я встал, будто загипнотизированный, приоткрыл дверь и выглянул в прихожую.
Дядя Саша возвышался посреди неё, совершенно голый, но настолько грязный, что выглядел почти одетым. В зеркале отражалась его небритая и окровавленная физиономия с кроткими и, пожалуй, виноватыми глазами. Грязная и окровавленная одежда валялась кучей на подстеленной тётей Люсей газетке. Рядом с одеждой лежало ещё что-то, большое, кровавое и бесформенное.
— Бог мой, — вырвалось у меня. — Дядя Саша, что случилось?! На вас что, напали? Помочь?
Дядя Саша страшно смутился, протянул руку, смутился ещё больше, попытался обтереть её о страшно грязное бедро, протянул снова.
— Привет, Славик, — пробормотал он, едва не плача от смущения. — Да не, я тут… По болотине пришлось… Помыться вот надо… Мы сейчас… Люсь, поставь чайничек… и глоточек бы…
— Глоточек ему, — беззлобно проворчала тётя Люся. — Иди мойся уже! Вон, пол изгваздал…
Дядя Саша скрылся за дверью в совместный санузел. Тётя Люся сгребла тряпьё, бывшее, по-моему, спортивным костюмом, майкой и трусами, грязное, как последняя половая тряпка и разодранное по всем швам, и принялась деловито запихивать его в полиэтиленовый пакет для мусора.
— Тёть Люсь, — сказал я, чувствуя зверскую неловкость, — может, скорую вызвать? Или милицию?
Она посмотрела на меня потрясённо.
— Зачем это?
— Ну… — растерялся я вконец. — На дядю Сашу ведь это… напал кто-то…
И тут я опознал окровавленный шматок на газете.
Это был зверски убитый, прямо-таки растерзанный заяц, вернее, его полурасчленённый труп без головы и части шкуры.
Дикая сцена кровавого сражения дяди Саши со свирепым зайцем вызвала у меня приступ неудержимого хохота, который пришлось маскировать икотой.
Всхлипывая, я отследил, как тётя Люся взяла останки зайца и понесла их на кухню, будто это была потрошёная курица, добытая в магазине.
Я пошёл за ней. Она положила зайца в раковину и взглянула на меня устало и печально.
— Никто не нападал, — сказала тётя Люся, прислушиваясь к шуму воды в душе. — Просто Саня… как это называется… вероволк. Не хотели тебе говорить, но что тут будешь делать…
Признание это было сделано тем тоном, каким немолодые жёны сознаются, что их мужья в последнее время, к сожалению, зашибают.
Наверное, надо было ужаснуться, но на меня снова напал приступ неуместного хохота. Теперь для его сокрытия я закашлялся. Я не усомнился. Я просто не мог понять, что подразумевается под «вероволком» и как к этому относиться.
— Простыл, что ли? — поинтересовалась тётя Люся заботливо.
Мне стоило большого труда взять себя в руки.
— Нет, ничего… а давно дядя Саша…
— Уже года три… ты сядь, — тётя Люся поставила чайник, вынула из шкафчика бутылку своей фирменной клюквенной наливки, начала расставлять чайные чашки. — Как свекровь померла, в тот год. Весной. Да ты не бойся, все знают. Вон, даже начальство его в курсе, отгулы даёт, чтоб поправился.
Она как о запоях, снова подумал я.
— Только вот говорю-говорю обалдую, чтобы одежду снимал — нет! Стесняется. Ну и пожалуйста. Когда это лезет из него, он всегда одежду в клочья рвёт, да ещё, бывает, «молнией» и поцарапается, — огорчённо продолжала тётя Люся. — Я ему говорю: ты в свои дни заранее иди в лес и разденься, а он забывает, что ты будешь делать… костюм почти новый был…
— На зайцев охотится? — вырвалось у меня.
Тётя Люся кивнула.
— Тебе как, покрепче? А с клюковкой — плеснуть? Я ему запрещаю в городе это самое — иди в лес, говорю. А то он у соседей собаку порвал, тогда ещё, когда не умел толком… как перед людьми было неудобно! А если бы укусил кого?
— Ну что ты! — сказал я прочувствованно. — Дядя Саша? Укусил бы?
— Оно да, конечно, — продолжала тётя Люся, накладывая в вазочку варенья. — Он смирный. Но вот на собак раздражается больно. Поэтому я тебе и не велела Бубку привозить — а разорвёт, не дай Бог? У него эти дела обычно за три дня проходят, но бывает, и четвёртый захватит. Видишь, как нынче надолго загулял…
Я хлебнул чаю с клюквенным привкусом, чувствуя, как заходит ум за разум.
Дядя Саша появился из ванной в старых спортивных штанах и футболке, чистый, выбритый, с растерянной и виноватой улыбкой. Выглядел он просто шикарно: его могучее тело могло принадлежать тридцатилетнему мужчине, глаза блестели, а в волосах исчезли равно и седина, и намечающаяся лысина. Он взял табуретку из прихожей, сел в крохотном коридорчике и выпил половину громадной чашки одним глотком.
— Вот такие дела, Славик, — сказал он, кося в угол.
На волка он был не похож, напоминал, скорее, мелко нашкодившего сенбернара.
— Как же это вышло, дядь Саш? — спросил я, чувствуя что угодно, только не страх.
— Ну, как… —
Последние комментарии
20 часов 19 минут назад
1 день 4 часов назад
1 день 19 часов назад
1 день 22 часов назад
1 день 23 часов назад
1 день 23 часов назад