Пирамида [Юрий Сергеевич Аракчеев] (fb2) читать постранично, страница - 2

следствия». И хотя следователь по закону ведет следствие самостоятельно, ему приходится считаться с указаниями и требованиями начальника, которые, увы, не всегда могут соответствовать закону.

Еще проблема: прокуратура, являясь высшим органом надзора за законностью, вместе с тем осуществляет и функцию расследования. В одном органе сосредоточено и следствие, и надзор за следствием. Прокурор является государственным обвинителем в суде, где в соответствии с законом он должен быть объективным и беспристрастным, но он связан уже принятыми решениями (об аресте обвиняемого, утверждением обвинительного заключения). Не потому ли так редки случаи отказа прокурора от обвинения в суде, хотя такое право ему предоставлено законом?

В юридических кругах сейчас обосновываются положения о целесообразности самостоятельного, независимого ни от МВД, ни от прокуратуры органа расследования. С тем, чтобы прокуратура оставалась органом надзора за правильным исполнением законов всеми органами, учреждениями, должностными лицами и гражданами. Обвинение в суде вполне может поддерживать следователь, который вел дело, составил обвинительное заключение и убежден в виновности подсудимого. Прокурор же, не участвовавший в досудебной подготовке материалов дела и не связанный «обвинительной» деятельностью, должен дать объективное заключение по данным судебного разбирательства. Конечно, возможны и другие решения по совершенствованию организационной структуры органов следствия, но задача ясна: она — в обеспечении большей независимости и следователя, и прокурора.

Вызывает нарекания и существующая судебная система. Так, суд у нас состоит из председательствующего (судья по должности) и двух народных заседателей — выборных представителей общественности. По закону все члены суда считаются равноправными и решение принимается большинством голосов. В случае несогласия одного из членов суда с приговором или решением он может написать особое мнение. Однако на практике равноправие судьи и народных заседателей оказывается иллюзорным. Народные заседатели в большинстве случаев ведут себя пассивно, в совещательной комнате часто уступают доводам судьи, как правило, превосходящего их в юридической подготовке и знании материалов дела. Поэтому он может убедить заседателей принять нужное ему решение. Создается положение, когда в ряде случаев решение по делу фактически принимает один человек — судья, а заседатели только подписывают приговор.

Интересно, что в деле, о котором пишет Ю. Аракчеев, народный заседатель воспользовался правом изложения своего особого мнения, что имело существенное значение для дальнейшей судьбы осужденного. Однако случай этот, повторяю, исключительный.

Высказывается мнение о целесообразности увеличения числа народных заседателей, например, до шести, особенно по наиболее сложным делам. При этом требуется, чтобы решение выносилось единогласно или большинством голосов в 2/3. Может быть, следовало бы ограничить функции народных заседателей решением вопроса только о виновности или невиновности подсудимого и о наличии в деле смягчающих и отягчающих вину обстоятельств. В этом случае специально юридические вопросы о квалификации преступления, то есть применении конкретных статей закона, должны решать судьи по должности, то есть квалифицированные юристы.

Реформа судебной системы могла бы способствовать устранению субъективизма, предвзятости при рассмотрении дел, исключить возможность вышестоящих деятелей судебных органов или других начальников вмешиваться в деятельность суда и влиять на мнение судьи. Провозглашенное Основным Законом нашего государства правило: «судьи независимы и подчиняются только закону» должно быть обеспечено не только юридически, но и организационно и материально. Судья ни в каком отношении не должен быть зависим от местных властей. Только тогда он станет полностью независим и в своей профессиональной деятельности.

К субъективным причинам судебных ошибок следует отнести обвинительный уклон, сложившийся в органах следствия и суда еще со времен «культа личности». Стремление многих работников согласовать свое решение не с объективными данными по делу, а с мнением непосредственных начальников или местных властей, увы, весьма живуче. Нередко влияет на ход предварительного следствия и судебного рассмотрения также торопливость, стремление побыстрее закончить дело, поскольку многие следователи и судьи перегружены работой.

Отрицательную роль играет до сих пор укоренившееся в психологии ряда следственных и судебных работников легковесное отношение к закону. Нередко можно было слышать такое мнение: «в теории одно, а на практике все по-другому». Но теория советского права, основанная на законе, не может расходиться с практической деятельностью.

К серьезным проблемам, мешающим осуществлению правосудия, нужно отнести и негативное отношение к адвокатуре. В последнее время наша