Студент на дембель [Николай Нестеров] (fb2) читать постранично, страница - 3


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

тридцати человек в течение нескольких часов прошло через нашу хоть и трехкомнатную, но малогабаритную квартиру, создав впечатление стада мамонтов в посудной лавке.

Тяжелее всего далась встреча с отцом. Здесь не было никакого ощущения нереальности происходящего. Четкое осознание, что это он, без всяких сомнений. Крепко молча обнял, да так и простоял минуты три, пока мамуля не растащила нас, недоуменно косясь на мою потерянную физиономию.

Такой вот парадокс. Матушка в том времени была жива и здорова, поэтому и не воспринимается замена. С батей все наоборот.


Встреча героя-пограничника затянулась до глубокой ночи, гости все шли и шли. Двор наш состоит из четырех новых девятиэтажек, стоящих квадратом, сдан и заселен всего лет шесть назад, поэтому все друг друга знают лично и спешат засвидетельствовать свое почтение. Так что, количество посетителей легко дойдет до сотни, и завтра этот поток, скорее всего, не закончится. Весьма кстати пришлись запасы консервов, выданные в дорогу заботливой тетенькой-коком с рыболовного монстра. Иначе не известно, как удалось бы прокормить такую прорву народа. Хотя, речь конечно же не о еде, а о закуске. Традиция такая, встречают и провожают в армию всем двором. В двадцать первом веке трудно понять столь странный обычай, там даже соседей по лестничной клетке не всегда знают, как зовут. Лет через двадцать наш «култук» из четырёх домом на отшибе превратится в какое-то гетто, где две трети жителей — квартиранты, а остальные — либо пенсионеры, либо окончательно спившиеся бывшие работники завода, давно почившего в бозе к тому времени.

Сейчас же, это молодой, дружный и радостный двор, полный детей, но с обязательными дежурными вредными бабками на скамейках. И футбольное поле в центре двора еще не переделали под автомобильную стоянку. Да и самих авто всего три штуки на двести квартир. Не густо, если честно.

Глава 2

Посмотреть программу «Время», по понятным причинам не удалось, поэтому пришлось довольствоваться газетами. Брательник еще в обед был послан на остановку с наказом скупить все газеты за последние трое суток, но ознакомиться со свежей прессой удалось лишь глубоко за полночь. Сначала гостей не могли выпроводить, затем родители начали пытать разговорами «за жизнь». Лишь в первом часу ночи удалось уединиться на кухне с настольной лампой, да и то только потому, что завтра рабочий день, а у бати в шесть утра служебный автобус идет, и попробуй опоздай — потом три часа добираться будешь через вокзал на электричке.

— Ты читай, я здесь посижу тихонечко. Отвлекать не буду, просто посмотрю на тебя. Соскучилась.

Понятное дело, молча маман сидеть не собиралась.

— Маринку видел?

— Вроде заходила. Точно не помню.

Маринка — это моя одноклассница, живет в соседнем подъезде. У нас было что-то вроде дружбы с восьмого класса, девушка симпатичная, учится в медицинском, и очень нравится моей мамочке. Врачебная мафия, сразу видно. Своих толкают в невесты. Но в моей памяти о ней почти ничего не содержится, а значит, пустой номер, нефиг и заморачиваться. Оно и понятно, в той реальности меня не было почти два с половиной года, а в эти патриархальные времена девушка старше двадцати двух лет считается засидевшейся в невестах. Так что выскочила Марьяна замуж еще до моего дембеля. А письма писать перестала к концу первого года службы.

Кое-как отмазался от щекотливой темы с невестами, тут же попал под жесткий прессинг о своих будущих планах на жизнь. В этот момент на кухне появился батя, решивший рискнуть премией из-за опоздания на работу.

Вдвоем они принялись воспитывать неразумное дитя, которое в полтора раза их по возрасту и жизненному опыту.

— Хочу махнуть на комсомольскую стройку. Денег заработать, жизнь повидать, профессию получить, — озвучил я предварительный план действий на ближайшую пятилетку.

Идея со стройкой мне показалась самой оптимальной, их в стране много, попробуй, найди меня там. Но не учел реакции родителей. Для матери это был настоящий шок, пришлось отпаивать валерианой, батя в это время молчал, неодобрительно хмурясь.

Понятное дело, мой авторитет на гражданке надо заново зарабатывать, для родичей — я все тот же бестолковый балбес, который вылетел с института после первого курса. И даже медаль не убедила их в обратном. Скорее наоборот — история с героической контузией была оценена, как неспособность жить нормальной спокойной жизнью.

Понятное дело, планы пришлось поменять. Причем главная причина крылась не в исчерпании запасов настойки валерианы, а в младшем брате, Михаиле. Батя пожаловался, что на него управы нет, совсем от рук отбился, кроме культуризма ничем не интересуется, родителей не воспринимает. И что вся надежда на меня была.

Не знаю, какова была эта надежда, мой дембель по закону ожидался лишь весной девяносто первого года, как известно, пограничники служат на три месяца больше положенного, пока новая смена из учебки не