Под гнетом страсти [Николай Эдуардович Гейнце] (fb2) читать постранично, страница - 3
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (111) »
II АНЖЕЛЬ
— Пусть их смеются, — шепнул на ухо молодому человеку Петр Николаевич, — а ты благодари Бога, что не знаешь ее! — Объясни мне… — После, а теперь послушаем пьесу, она глупа до смешного. Водворилось молчание, и через полчаса опустился занавес — второй акт окончился. Во время восторженных вызовов «парижской дивы» наши три франта вышли из ложи и оставили Звездича с Бобровым вдвоем. Анжель, между тем, кланялась направо и налево с движением руки или улыбкой; ложа же ее стала наполняться теми постоянными посетителями первых рядов, как милости, с глупой улыбкой на устах искавшими благосклонного взгляда ее темных глаз. Она казалась королевой среди своих придворных. Виктор Аркадьевич, не перестававший на нее смотреть, обратился к доктору: — Скажи же мне, кто эта женщина? — Разве ты этого не видишь? — Догадываюсь… — Знаешь, сколько ей лет? — спросил Звездич. — Это вполне расцветшая женщина, ей на вид лет двадцать пять. — Да, действительно, хотя по метрическому свиде тельству ей уже около сорока, но и это неправда — ей четыре тысячи лет. — Четыре тысячи! — засмеялся Бобров. — Ни более, ни менее, мой друг! Она носила массу названий, массу костюмов, говорила на всех языках Вавилонского столпотворения, но это все та же женщина: гетера, куртизанка, лоретка, содержанка, кокотка горизонталка; Фрина, Аспазия, Империя, Армида, Цирцея, Ригольбош или Анжель. Это кровопийца, женщина веселья, опустошающая карманы и притупляющая умственные способности — ее сила в животной стороне человека. — Есть исключения! — пробормотал Виктор Аркадьевич. — Черт возьми! Я это знаю — одно есть в сто лет. Они на счету, эти исключения. Истинная любовь — это высокое, прекрасное, благородное чувство, удел людей с возвышенным сердцем и умом — так редка, что в продолжение целых веков сохраняются и записываются в народной памяти и истории человечества наряду с величайшими гениями имена избранников судьбы, умевших любить всем сердцем, всей душой, умевших жить своею любовью и умереть за нее. — Однако, — перебил его Бобров, — какая поэзия, я не предполагал в тебе столько сентиментальности. Петр Николаевич пропустил мимо ушей это замечание и продолжал: — Любовь же к этой женщине — яд, и яд самый смертельный. Любить эту женщину и быть ею любимым — это отрава, принимаемая в малой дозе. В этом случае можно отделаться легким одурением, несколькими непродолжительными припадками сумасшествия, но зато сколько разочарования в себе и в других! Любить же ее без взаимности — это разорение, позор и… смерть! — Однако у нее не такой свирепый вид, напротив, она кажется чрезвычайно милой, добродушной… — заметил Виктор Аркадьевич. — Наружность обманчива вообще, наружность же красивой женщины по преимуществу. Вот уже десять лет, как я знаю ее — я ее доктор. У нее было десять любовников. Последний из них, как тебе только что говорили, уезжает в Ташкент; этот еще- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (111) »
Последние комментарии
5 часов 30 минут назад
11 часов 53 минут назад
12 часов 1 минута назад
12 часов 29 минут назад
12 часов 33 минут назад
12 часов 33 минут назад