Заблудшая душа (СИ) [brownie_stark] (fb2) читать постранично, страница - 31

— Не давай никаких надежд никому, — произнесла она, продолжая стискивать отцовскую руку, — и себе тоже.

— Мина… — в глазах Рена заплескалось отчаяние. — Нет… Ты не умрёшь.

— Папочка, — она вытянула руки, призывая его её обнять, что Рен незамедлительно и сделал, — прости. Но, кажется, такова моя судьба.

Рен яростно замотал головой, не желая признавать очевидное, и крепче прижался к дочери. Та гладила его по затылку и прижималась к нему в ответ.

— Папочка, не плачь, — попросила она, ощущая подступающие к глазам слёзы. — Я… я люблю тебя, папочка. Пожалуйста, не плачь. — Мина приподняла побледневшее лицо отца и ласково провела ладонью по его щеке. Рен прижал её ладонь к своему лицу и перестал сопротивляться эмоциям — теперь слёзы текли по его щекам сами по себе. Мине было ужасно грустно, что её скорая гибель так расстраивает отца, но ложных надежд она не хотела ему давать.

— Папа, пообещай мне, — Мина посмотрела на Рена с тоской, — пообещай, что когда я умру, вы с мамой будете жить дальше. Счастливо. — Она серьёзно взглянула на отца и сжала его руку сильнее. Рен даже поморщился от такой железной хватки. — Обещаешь?

Рен улыбнулся:

— Обещаю. Но, Мина, ты мне пообещай, что будешь бороться за жизнь до последнего. Пожалуйста, Мина, — его жёлто-зелёные глаза с мольбой посмотрели на Мину, — не сдавайся.

Мина уже знала, что скоро уйдёт в мир иной, но ей отчаянно хотелось сделать что-нибудь приятное любимому отцу, который всегда стремился делать её счастливой. Поэтому, несмотря на общую слабость и на то, что она уже всё для себя решила, Мина согласно кивнула:

— Обещаю. — И отец с дочерью крепко-крепко обнялись.

***

В конце ноября Мина умерла. Эта новость стала шоком для всех, потому что сначала прогнозы были более многообещающими. Увы, большая потеря крови, подкреплённая большим стрессом и внутренним кровотечением, причиной которому стало изнасилование, и стала виновницей гибели юной шаманки Тао-Асакуры Вильгельмины, для всех — просто Мины.

На могиле её имя и эпитафия были написаны на трёх языках: родном английском, японском и китайском языках. Могила была украшена венками и букетами ярких цветов. На недавнем фото Мина радостно улыбалась, в её глазах было столько жизни, что никто и подумать не мог, что совсем скоро эта девочка погибнет.

Хагаюки, разделившая невесёлые мгновения в плену с Миной, тоже умерла — всю её жизненную силу успели выкачать из её худощавого тела. Но Мина не узнала об этом, так как была в коме. И Хана узнал только потом, что соседняя с кузиной койка опустела не потому, что Хагаюки выписалась, а потому что ушла в мир иной. Она была всего на год старше Мины — ей было двадцать.

Кира, единственная из жертв, оставшаяся в живых, прошла реабилитацию и вернулась в выпускной класс старшей школы как раз к началу учебного года. Гибель Мины и Хагаюки произвела на неё сильное впечатление, и Кира написала песню, посвящённую погибшим девушкам, с которыми успела породниться. Каждый раз при её исполнении по щекам Киры текли слёзы.

Ронина сначала хотели похоронить на участке, приобретённом для всего клана Асакура, вместе с Миной, но потом решили, что это будет слишком кощунственно по отношению к ней. Поэтому его похоронили вообще на другом кладбище, а о его могиле быстро забыли. К нему никто не приходил, из-за чего могила с годами заросла неизвестными белыми цветами.

***

Рен и Ханна вернулись в Австралию. Поначалу они редко друг с другом говорили по душам о своих переживаниях, но позже преодолели себя и поделились своими чувствами. Они часто вспоминали разные моменты из своих жизней, связанные с Миной. Её первый шаг, первое слово, первая симпатия к мальчику, первая драка, первый класс — всё это осталось навсегда в их памяти.

Если по ночам не спалось, Рен вспоминал, как Мина видела в нём авторитет и своего защитника. Если кто-то обижал её — она всегда шла к нему, обнимала и утыкалась в шею, а он гладил её по спине, успокаивал и пытался выяснить, что произошло. Когда Мина плакала — он прижимал её к себе ещё крепче, целовал в макушку, а она пыталась обхватить своими тонкими ручками его широкую спину и всё время шептала, что любит его, как будто он в этом сомневался.

Рен тихо плакал, растроганный воспоминаниями. Втайне от Ханны он вёл дневник, куда записывал всё, что вспоминал из произошедшего за девятнадцать лет жизни своей дочери. С большим удовольствием и ностальгией он вспоминал, как Мина делала ему всякие причёски — у него-то волосы длинные были, свои она обстригла. Как, пока он спал, она его накрасила — это сильно сказано, скорее, раскрасила, — косметикой, вытащенной из косметички Ханны, и он в таком виде вышел в магазин. Как он учил её обращению с оружием и выступал партнёром в боевых искусствах.