Школа Робинзонов. Клодиус Бомбарнак [Жюль Верн] (fb2) читать постранично, страница - 3


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

больше внимания, чем на какой-нибудь айсберг в полярных морях. Для частного лица эта сумма была достаточно высокой. Нужно было обладать крупным состоянием, чтобы позволить себе роскошь так дорого заплатить за причуду, которая в лучшем случае не принесла бы и одного процента прибыли.

Остров продавался только за наличные, а известно, что даже в Соединенных Штатах найдется немного людей,

которые, не раздумывая, могут бросить на ветер миллион сто тысяч долларов, без всякой надежды получить с них прибыль.

Итак, Конгресс твердо решил не уступать. Один миллион сто тысяч долларов! Ни цента меньше! Пусть уж лучше остров Спенсер останется тогда собственностью государства!

При этом условии заранее можно было предположить, что вряд ли найдется безумец, который пойдет на такую авантюру.

Кроме того, было оговорено, что человек, купивший остров Спенсер, получит не права суверена, а только –

президента, что он не сможет, подобно королю, иметь подданных. Сограждане будут выбирать его как президента республики на определенный срок, а затем переизбирать снова. И так будет продолжаться до конца его дней.

Во всяком случае, он, при всем желании, не сможет стать родоначальником династии. Соединенные Штаты никогда бы не согласились на образование в американских водах королевства, каким бы маленьким оно ни было.

Очевидно, эта оговорка была предусмотрена с целью устранения от торгов какого-нибудь честолюбивого миллионера или лишенного власти набоба, если бы тому захотелось соперничать с туземными правителями Сандвичевых 1 или Маркизских островов, Помоту 2 или других архипелагов Тихого океана.

Короче говоря, по той или иной причине, но покупатель


1 Сейчас – Гавайских островов.

2 Сейчас – Туамоту.

не объявлялся. Время шло. Оценщик надрывался, пытаясь добиться надбавки. Помощник тоже кричал, что было мочи, но никто из присутствующих даже не кивнул головой, –

жест, который эти прожженные аукционисты не преминули бы заметить, – и о цене тем более никто не заикался.

Надо сказать, что если молоток Фелпорга неутомимо поднимался над конторкой, то и собравшимся не лень было ждать. Со всех сторон доносились насмешливые возгласы и довольно плоские шутки. Одни предлагали за остров два доллара вместе с издержками. Другие требовали возмещения расходов по покупке.

Дин Фелпорг продолжал выкрикивать:

– Продается остров! Продается остров!

Но покупателя все не находилось.

– А вы гарантируете, что там есть золотоносные жилы?

– спросил лавочник Стемпи с Мерчент-стрит.

– Нет, – ответил аукционист, – но если они там окажутся, государство предоставляет владельцу все права на эти участки.

– А есть ли там по крайней мере вулкан? – спросил

Окхерст, трактирщик с улицы Монтгомери.

– Вулкана там нет, – ответил Дин Фелпорг. – Иначе остров стоил бы дороже.

Эти слова были встречены громким смехом.

– Остров продается! Продается остров! – понапрасну надрывался оценщик.

– Только один доллар, только полдоллара надбавки, и он будет ваш!.. Раз… Два…

Но никто не отзывался.

– Если не найдется желающий, торги будут сейчас же прекращены. Раз… Два…

– Миллион двести тысяч долларов!

Эти четыре слова прогремели в зале, как четыре револьверных выстрела.

Толпа на мгновение смолкла. Все повернули головы, чтобы взглянуть на смельчака, отважившегося назвать такую цифру.

Это был Уильям Кольдеруп из Сан-Франциско.


ГЛАВА ВТОРАЯ,

в которой Уильям Кольдеруп из Сан-Франциско состяза-

ется с Таскинаром из Стоктона

Жил на свете поразительно богатый человек, ворочавший миллионами долларов с такой же легкостью, как другие тысячами. Звали его Уильям Кольдеруп.

Ходили слухи, что он даже богаче самого герцога

Вестминстерского, чей годовой доход достигает восьмисот тысяч фунтов и который в состоянии тратить пятьдесят тысяч франков ежедневно, иначе говоря, тридцать шесть франков в минуту. Поговаривали, что он богаче сенатора

Джона из Невады, владельца тридцатипятимиллионной ренты, богаче Мак-Кея, получающего от своего капитала два миллиона семьсот семь тысяч восемьсот франков в час, или два франка и несколько сантимов в минуту.

Нечего говорить уже ни о таких мелких миллионерах, как Ротшильд, Ван дер Билт, герцог Нортумберлендский или Стюарт, ни о директорах мощного калифорнийского банка и других капиталистах Старого и Нового света, которым Уильям Кольдеруп мог бы подавать милостыню.

Ему легче было бросить на ветер