Тень на шторе [Жорж Сименон] (fb2) читать постранично, страница - 6

молодой?

— Ни то, ни другое…

Отель был комфортабельный: с лифтом, с телефонами в номерах. Мегрэ поднялся на четвертый этаж, постучал в комнату 27, услышал, как кто-то заворочался в постели; затем сонный голос спросил:

— Что такое?

— Откройте, Нина, это комиссар Мегрэ.

Замок щелкнул. Мегрэ вошел в душный полумрак.

Нина еще была в постели. Он посмотрел на помятое лицо молодой женщины и, подойдя к окну, отдернул шторы.

От резкого света она прищурилась и теперь не казалась хорошенькой, а больше походила на деревенскую девочку, чем на кокотку. Проведя рукой по лицу, она наконец приподнялась и села, подложив под спину подушку. Потом сняла телефонную трубку:

— Принесите мне завтрак! — И обращаясь уже к Мегрэ: — Ну и история! Вы не сердитесь, что вчера вечером я вас обобрала? Ведь это глупо?! Надо будет мне продать свои драгоценности…

— У вас их много?

Она показала на туалетный столик, где в пепельнице лежали несколько колец, браслет, часы — всего тысяч на пять франков.

В дверь соседней комнаты постучали. Нина прислушалась и как-то неопределенно улыбнулась, снова услышав настойчивый стук.

— К кому это? — спросил Мегрэ.

— К моим соседям. Вряд ли удастся разбудить их так рано.

— Что вы имеете в виду?

— Ничего. Они никогда не встают раньше четырех дня, если вообще встают!

— Наркоманы?

Она утвердительно кивнула, но тут же добавила:

— Ведь вы не воспользуетесь тем, что я вам говорю, правда?

Соседняя дверь, однако, открылась. Дверь в комнату Нины — тоже, и горничная внесла поднос с завтраком: кофе с молоком и круассаны.

— Вы разрешите?

Глаза Нины обрамляли черные круги, под ночной рубашкой виднелись худые плечи. Макая круассан в кофе с молоком, она продолжала прислушиваться, как будто, несмотря ни на что, еще интересовалась происходившим за стеной.

— Неужели меня впутают в эту историю? Скверно, если обо мне заговорят в газетах. Особенно для госпожи Куше. Войдите! — крикнула она, когда в дверь постучали слабыми, но частыми ударами.

На пороге стояла женщина лет тридцати в накинутом поверх ночной рубашки меховом манто, но босая. Она хотела уйти, заметив широкую спину Мегрэ, но потом, осмелев, пробормотала:

— Я не знала, что у вас гости.

Комиссар вздрогнул, услышав этот монотонный голос, который, казалось, с трудом пробивался сквозь ее пересохшее горло. Он смотрел на женщину, что вошла в комнату, на ее бесцветное лицо, припухшие веки.

Взглянув на Нину, он утвердился в своей мысли. Перед ним была ее соседка — наркоманка.

— Что-нибудь случилось?

— Нет… К Роже пришли, и тогда я позволила себе… зайти…

Она с тупым видом присела на постель.

— Сколько же сейчас времени?

— Девять! — ответил Мегрэ. — По вашему виду не скажешь, что вы не любите кокаина!

— Это не кокаин, а эфир. Роже считает, что эфир лучше и что…

Ей было холодно. Поднявшись, она подошла к батарее, посмотрела в окно:

— Опять будет дождь…

Все в этой тусклой комнате наводило уныние. На туалетном столике — расческа, набитая волосами. На полу — чулки Нины.

— Я вам мешаю, да? Но, кажется, они говорят о чем-то серьезном. Об отце Роже, он умер.

Мегрэ взглянул на Нину и заметил, что она внезапно нахмурила брови, подобно человеку, которого вдруг осенила какая-то мысль.

— Вы знаете отца Роже? — спросил комиссар женщину.

— Ни разу его не видела. Но постойте! Нина, с вашим другом ничего не случилось?

Нина и комиссар переглянулись.

— Почему вы спрашиваете об этом?

— Не знаю… Тут что-то неладно… Я вдруг вспомнила, что однажды Роже мне сказал, что его отец захаживает сюда. Роже это забавляло. Но Роже предпочитал не встречаться с ним, и как-то раз, когда кто-то поднимался по лестнице ему навстречу, он бросился назад в свою комнату. Кажется мне, что тот, о ком мы говорим, вошел сюда, в вашу комнату…

— Чем он занимается, Роже Куше? — продолжал комиссар после долгой минуты молчания, во время которой он прислушивался к голосам, доносящимся из соседней комнаты.

— Что?

— Какая у него профессия?

— Так вы из полиции, да? — спросила вдруг женщина.

Она заволновалась. Наверное, она сейчас начнет упрекать Нину, что та заманила ее в ловушку.

— Я ничего не знаю. Мы живем вместе всего три недели.

— Он работает?

Этих слов оказалось достаточно, чтобы совсем смутить ее.

— Не знаю…

— Иначе говоря, он ничего не делает. У него есть деньги? И он живет на широкую ногу?

— Нет. Почти всегда мы обедаем по твердым ценам, за шесть франков…

— Часто он говорит об отце?

— Говорил он о нем один раз, как я вам сказала…

— Кто к нему сейчас пришел?

— Какой-то мужчина… Я его приняла за судебного исполнителя. Я знаю, что Роже задолжал.

— Хорошо ли он одет?

— Подождите… Я заметила котелок, бежевое пальто, перчатки…

Комнаты объединяла общая дверь, закрытая занавеской и, вероятно, забитая. Мегрэ мог бы прислонить к ней ухо и все услышать, но ему противно