Критический эксперимент 2033 [Юрий Ижевчанин] (fb2) читать постранично, страница - 6

Евгений понял, что получил он не только по морде, но и по башке. Наверно, хорошими ударами дубинками по крепким безмозглым головам соседи утихомирили драчунов. Видимо, домой его принесли в бесчувственном состоянии. Одно жаль: сосед так и не назвал его имени.

Вернувшись в дом, Евгений надел положенную стряпухой на постель ещё влажную тунику, тогу и башмаки. Ведь на комиции полагалось явиться в полном одеянии римского гражданина.

Выйдя во двор, хозяин обнаружил на столике около очага миски супа и просяной каши с куском скверно пропечённой лепёшки. В качестве питья была чашка вина. Рабыня спросила:

— Какие приказания будут, meum domine? Лигур и Сикул ждут.

«Опять не назвала по имени! Однако, влип! Учителя забросили как нового человека. И все документы он успел прочитать. А я даже не знаю, как зовут меня, мою любовницу, есть ли у меня дети и что же делать? Может быть, перед едой полагается помолиться каким-то богам местным… Чего-то вспоминаю про пенатов и ларов. Да, кстати, тут какой-то столбик. Побрызгаю на него вином, прежде чем пить».

— Скажи им сама, что нужно. Голова болит, не видишь, что ли?

— Совсем старому разум отшибло. Как несчастье это на него свалилось, так в разнос пошёл. А сейчас ларам принёс жертву. А не пенатам, как полагается хозяину, — ворчала рабыня.

Кое-как поев и выпив кислого вина, Евгений взял посох, надел шляпу (это автоматически сделало его тело) и вышел. Около дома лежал камень с надписью QEF. «И что же означают сии письмена?» — всё более запутываясь, подумал несчастный исправитель.

Ноги сами принесли его на деревенскую площадь («Надо, значит, чаще ум отключать. Может, тогда бы я этим пенатам пожертвовал, а не ларам. Заученные действия подсознание помнит, а вот сознание получателя ни на вершок недоступно» — сделал унылый вывод наш человек).

Собралось шестеро хозяев, решивших сходить на комиции в Рим. Увидев Евгения, они пришли в прекрасное настроение.

— Ну у тебя и вид, сосед! — рассмеялись все. — Сервилий хоть решил не идти. А, кстати, вот он выглядывает.

В грязной пелёнке и босой, улыбаясь щербатым окровавленным ртом, появился мужик, раза в полтора тяжелее, но, судя по всему, увалень.

— Ну, Эбуций, ты меня вчера как следует отделал. Да и я тебя разукрасил на славу. Добрая драка получилась! Давай теперь обнимемся, чтобы зла друг на друга не держать.

И подравшиеся, судя по всему, по пьянке, а не по злобе, соседи обнялись.

Небольшой отряд, в котором была одна повозка, поскольку сосед Септимий заодно вёз продукты на рынок, почему прихватил с собой сынишку и раба, неспешно шёл к Городу. Эбуций уныло отвечал, что не вызывало удивления: все были уверены, что башка у него ещё долго будет болеть. На самом деле с болью наш человек уже почти справился. Но вид у него по-прежнему был именно такой, как у сильно стукнутого и весьма похмельного.

«Ну и имечко оказалось у получателя! Не удивительно, что здешняя жизнь, судя по всему, имеет его во все дырки. И, главное, из разговоров так почти ничего и не разберёшь. Вот, оказывается, как тяжело понимать хороших соседей, если не знаешь ничего об их жизни, а они-то уверены, что ты всё прекрасно знаешь».

— Сосед, расплатился ты с этим пауком Аппием Клавдием? Он-то в счёт процентов с тебя в случае чего всю шкуру спустит, образина спесивая!

«Аппий Клавдий? Было несколько родовитейших и дубоголовейших сенаторов с этим именем. Оказывается, этот род не брезговал ростовщичеством. Вот откуда идут богатства отцов-сенаторов, которые потом всячески от такого открещивались. Но ведь передали это ближайшим по знатности: всадникам» — работала голова у несчастного замордованного Эбуция.

Дорога была ещё не «римской»: почти что русский деревенский просёлок, кое-где в самых низких местах засыпанный щебнем. По сторонам раскинулись прекрасные дубовые и буковые леса с кипарисами, каштанами и ещё какими-то деревьями, латинские названия которых, всплывавшие в голове, Евгению ничего не говорили. Леса перемежались небольшими деревнями или бедными по современным меркам поместьями. Домики в деревнях были просто жалкими хижинами из веток, обмазанных высушенной глиной и кое-как покрытых тростником, а те, что чуть «побогаче» — соломой (свой дом Эбуций рассмотреть не успел: голова была занята другим). Когда дорога спускалась в низины, она частенько шла среди болот, и порою под ногами хлюпала вода.

Через три часа квириты вышли на большую дорогу, и ещё через час подошли к воротам Города, который пока не присвоил себе самозваный титул вечного. Сбоку от ворот стояла пара человек в богатой военной одежде.

— Побаиваются нас отцы-прощелыги! Вон даже сынков своих на ворота поставили, чтобы те перед комициями всех проверяли — пробурчал Фавст, рыжеволосый молодой крестьянин.

— Привет, Гай Пизон Манлий! — торжественно сказал один из добровольных стражей. — Привет вам, граждане славной Алусии! А это ты кого с собой прихватил, раба, что ли, продавать ведёшь? — нагло глядя на Эбуция,