Из истории русского литературного языка XVIII в. («Сатира на употребляющих французские слова в русских разговорах» И. Баркова) [Галина Николаевна Моисеева] (fb2) читать постранично, страница - 2

Печатного двора» Ф. Поликарпов, производя редактирование церковных книг, проявил заботу об очищении русского языка от инославянских примесей.^[12]

К сороковым—пятидесятым годам XVIII в. иноязычные заимствования заполонили не только литературный язык, но проникли даже в церковную проповедь. В. В. Виноградов отмечает, что подобная мешанина церковнославянского языка с иноязычными кальками официально-канцелярского или общественно-политического характера постоянно была «объектом литературных нападений Ломоносова».^[13] Ведя борьбу за национальный словарный состав, Ломоносов предполагал написать специальную работу «О употреблении иностранных слов», о чем сохранилась его заметка в «Материалах к российской грамматике».^[14]

В формировании русского литературного языка середины XVIII в. известное значение имел Сухопутный шляхетный корпус, выпускники которого группировались вокруг А. П. Сумарокова — видного поэта и драматурга — «российского Расина». Сознательное культивирование «аристократического» языка с привнесением галлицизмов, ориентация на французскую литературу характеризует литераторов — воспитанников «рыцарского» Шляхетного корпуса. Сам Сумароков избегал засорения русского языка иноземной лексикой.

Уродливая галломания, охватившая широкие круги столичного дворянства, получила сатирическое отображение И. Баркова.

«Сатира на употребляющих французские слова в российских разговорах» развивает идеи Ломоносова: И. Барков говорит о «великости языка российского народа», который «не заплетен… в мыслях трудных». Русский язык способен выразить любое понятие:

Эти строфы перекликаются с высказываниями Ломоносова: «Красота, великолепие, сила и богатство российского языка явствует довольно из книг, в прошлые веки писанных».^[16] Мы помним, с каким восторгом писал Ломоносов о древних греках и римлянах, память о деяниях которых оставил «громкий голос писателей, проповедующих дела своих героев».^[17]

Но наряду с писателями, «слово» которых раскрывает «великость языка российского народа», действуют и «глупцы», которые «хотят быть мудрецами ‖ хваляся десятью французскими словцами». Именно они утверждают, что «природный свой язык неважен и невкусен», им претит сказанное «собственно по-русски». И. Барков создает образ галломана, сатирически используя сочетания русских и французских слов одного значения (mérite — заслуги, достоинство; favori — любимец, благодетель; présent — подарок, дар; sentiment — чувство, ощущение). Подобные «мудрецы», которые «показать в речах приятный вкус хотят»,

Новейший исследователь поэтического творчества И. Баркова, Г. П. Макогоненко убедительно показал, что все его сатиры имели определенную направленность — «борьба с поэзией классицизма, с творчеством его вождя Сумарокова, с его многочисленными подражателями и эпигонами».^[19]

«Сатира на употребляющих французские слова в русских разговорах» носит такой же боевой характер. С позиции передового мировоззрения И. Барков последовательно защищал идеи Ломоносова и боролся за создание подлинно национального русского литературного языка. Он был прямым предшественником Н. И. Новикова, обличавшим русских галломанов в сатирических журналах конца шестидесятых—семидесятых годов XVIII в.

⁂

Основной список: ЦГАДА. Портфели Миллера, ф. 199, №150, ч. 1, д. 20, л. 1—1 об.

Вариант: ИРЛИ, р. II, оп. 1, №635, лл. 79—80.

Сатира на¹ употребляющих французские слова² в русских разговорах,³ чрез Боркова⁴

Великость языка российского народа

Колеблет с яростью⁵ неистовства⁶ погода,

Раздуты вихрями безумными голов,

Мешая худобу с красой российских слов,

Преславные глупцы хотят быть мудрецами,

Хваляся десятью французскими словцами,⁷

И знание себе толь мало ставят в честь,

Хоть праведно и тех не⁸ знают произвесть.⁹

Природный свой язык неважен и невкусен,

Груб всяк им кажется в речах и неискусен.

Кто точно мысль свою изображает так,

Чтоб общества в словах народного¹⁰ был смак.

Изрядно скажешь ты и собственно по-русски,

Где слово приплетешь некстати