Гробовщик [Анатолий Евгеньевич Ковалев] (fb2) читать постранично, страница - 3

города шли съемки душераздирающего триллера.

Хозяин кладбища и прилегающих к нему окрестностей, Анастас Карпиди, по кличке Поликарп, а в народе — просто Гробовщик, скептически относился к подобным мероприятиям. На переговоры с ним киностудия потратила целый месяц. Предлагались не малые деньги за аренду территории. Фильм финансировала солидная фирма. Правда, ее представители, из стратегических соображений, на прямые переговоры с Поликарпом не шли. Так что за все приходилось отдуваться директору картины, тщедушному, плешивому мужичонке, с ясным взором и темным прошлым. «Есть другие кладбища», — непонимающе пожимал плечами Гробовщик. На самом деле он все прекрасно понимал. На других кладбищах нечего снимать. Не тот антураж. Нищета и грязь. Здесь же почти европейский комфорт. Простых смертных тут давно не хоронят. При социализме сюда допускали исключительно Героев Советского Союза и Социалистического Труда. При капитализме появились новые герои. Бойцы невидимого фронта. Боссы различных мафиозных структур и их приспешники. Тех старых героев никто уже не помнит. Имена новых у всех на слуху. Поликарп отвел им целую аллею, на которой возвышается трехметровый золотой крест. Лица, которые раньше советские граждане могли видеть только в передаче «Человек и закон», здесь отлиты в бронзе и чугуне. На надгробиях из мрамора, малахита, яшмы, змеевика выгравированы не только их фамилии, но и клички. Круча, Гром, Череп, Пит Криворотый. Их тут около сотни. И любому прохожему ясно — это сильные мира сего. Недаром один французский журнал запечатлел на своих страницах общий вид аллеи. Поликарп тогда был посговорчивей. Все-таки иностранцы!

«Нас не интересуют ваши герои!» — вмешался в процесс переговоров режиссер фильма, вспыльчивый молодой человек, белобрысый крепыш в раскаленных добела очках, то и дело отплясывавших «Комаринского» на его веснушчатой картофелине. Он снимал свой первый фильм и поэтому готов был на все. «Нас интересует немецкая часть кладбища! Слышите? Немецкая!»

Бог наградил Поликарпа чутким слухом и быстрым умом. Он давно прикинул, где могут происходить съемки триллера. В самом старом, но не заброшенном уголке, в так называемой немецкой аллее. Собственно, это и было раньше, еще до войны, немецкое кладбище, хотя никаких немцев там нет. Это ошибка советской власти, окрестившей шведскую общину немецкой. Шведы здесь появились еще при Петре и жили обособленно, пока не грянула революция. Шведские каменные надгробия, с распятиями, с фигурками святых, хоть и полуразрушенные, больше всего подходили для съемок.

Поликарп любил наблюдать вспыльчивых молодых людей и на визгливое вмешательство режиссера ответил спокойно: «Это кощунство, друзья мои, тревожить покойников, да еще ночью».

Ясный взор плешивого директора потускнел, и он уже было направился к выходу, но несдавшийся очкарик неожиданно выпалил: «Хотите одну из главных ролей в моем фильме?» Даже вечнобегающие глазки Карпиди на миг остановились. Толстые губы расплылись в благодушной улыбке.

Третью ночь подряд кладбище выло, взрывалось, пело, отплясывало, хохотало. Шведские надгробия, бутафорские гробы, скелеты, полуразложившиеся покойники, тройка черных лошадей, запряженных в черную карету, все это вихрем закружилось вокруг Поликарпа.

Его одели в красную кардинальскую мантию и повесили на грудь широкий крест. Гордость Анастаса, черная шапка густых волос, без какого-либо вкрапления седины, несмотря на солидный возраст, несколько пострадала в последнее время. На самой макушке наметилась лысина. «Вот и замечательно!» — сказал по этому поводу режиссер и приказал гримерам выбрить Поликарпу тонзуру. Гробовщик молча перенес превращение недостатка в достоинство.

Он чувствовал себя окрыленным, впервые в жизни приобщенным к чему-то настоящему, хотя все здесь, от первого слова до последнего кадра, было фальшивым.

Вот уже почти год, как в жизни Поликарпа ничего существенного не происходит. Страсти вокруг выборов мэра поутихли. Мэр остался прежний, но что-то поменялось в атмосфере. Направление ветра, может быть? Не было крупных разборок. Так, мелкие стычки, без кровопролития. На его кусок пирога нет претендентов, да и сам Гробовщик поумерил свой аппетит. Город наконец-то спокойно вздохнул, расслабился. Отчего же не расслабиться ему, Поликарпу? Главное, дети пристроены. Старший сын Олег уже второй год в Греции. Его финансовый бизнес процветает. Два банка здесь, один — там. Чего еще желать? По весне приезжал с женой и внуком. Да, Анастас Карпиди уже дедушка! «Может, нам вернуться, отец? Здесь вроде спокойно стало». — «Спокойно бывает только на кладбище. Потерпи еще годик. А там посмотрим». И Олег Карпиди вновь отправился в изгнание.

Младший сын Христофор (вечный повод для хвастовства!) учится в Сорбонне. Совсем офранцузился. И неплохо учится. Специализируется на древнегреческой литературе. Вот как повернулось! Вот как гены дают себя знать! Шпарит на древнем языке, как на