Предѣлъ Скорби. Китайскіе Разсказы. Хайлакъ [Вацлав Серошевский] (fb2) читать постранично, страница - 3

подумай… – останавливалъ ее Петручанъ, тщетно стараясь нагнать.

Чѣмъ ближе слышала она за собою его погоню, тѣмъ быстрѣе бѣжала. Ея приближеніе, въ свою очередь, вызвало переполохъ въ кучкѣ несчастныхъ. Первая шарахнулась въ испугѣ маленькая, почти голая дѣвочка; за ней попятился исхудалый кощей съ длинными волосами и движеніями тунгузскаго охотника; далѣе живой скелетъ, лицо котораго представляло сплошную язву, поднялся съ колѣнъ… Только онъ оставался неподвиженъ и хотя глядѣлъ на нее, но, казалось, не видѣлъ. У него, она сейчасъ же замѣтила, было все то же доброе, немного сонное лицо и тѣ же грустные глаза.

Анка подскочила къ нему и схватила его за руку.

– Ты… живъ… дышишь, Грегоре́й?! И лицо у тебя есть… Они налгали… И губы есть… все какъ раньше… Я знала… Я останусь… я не хочу… Какъ они мучили меня… прогоняли… Точно я была прокаженная… Всѣ… всѣ… Безносый и тотъ… Петручанъ… нѣтъ… нѣтъ!.. – бормотала она безсвязно.

– И ты значитъ заболѣла?!. – прохрипѣлъ живой скелетъ, касаясь ея плеча.

Анка оглянулась и въ ужасѣ шарахнулась прочь отъ протянутой къ ней безъ пальцевъ руки. Она замѣтила чудовищное лицо, на которомъ блестѣли оскаленные зубы, и сознаніе быстро вернулось къ ней.

– Зачѣмъ ты меня трогалъ? Ты знаешь, что нельзя!

Я здоровая!.. Что случилось?!.

Мертвецъ разсмѣялся. Въ то же время худая, высокая женщина, лучше другихъ одѣтая, которая до сихъ поръ угрюмо наблюдала изъ дверей, выскочила неожиданно изъ юрты и промчалась мимо Анки.

– Стой!.. Куда?!. Не смѣй!.. Раньше вещи оставь!.. Я знаю, общество послало… Оставь, или я вымажу кровью всю твою безносую морду… проклятый воръ!.. – кричала она.

Всѣ оглянулись за ней. Петручанъ, который уже поворотилъ нарту въ обратный путь, заколебался, затѣмъ поспѣшно сталъ сбрасывать съ саней кладь, мѣшки, посуду, постель. Опорожнивъ нарту, онъ прыгнулъ на нее и ускакалъ во всю прыть. Женщина и не думала гнаться за нимъ; она засмѣялась, наклонилась надъ брошеннымъ „добромъ“ и принялась рыться въ немъ. Тамъ было много больше того, что послало „общество“, такъ какъ Петручанъ въ испугѣ сбросилъ не только Анки, но и свои собственныя вещи. Прокаженные собрались кругомъ „богатствъ“, разсматривали ихъ, дѣлили и дѣлали по поводу нихъ замѣчанія. На ихъ озвѣрѣлыхъ, истрадавшихся лицахъ засіяли неожиданно мягкіе, человѣческіе проблески.

– А все-таки помнятъ! Есть еще на свѣтѣ добрые люди – якуты… – проговорилъ длинноволосый мужчина съ ухватками тунгуза. – Да, да!.. Даже о тебѣ, Бытерхай, вспомнили!.. Смотри, какую послали тебѣ рубаху?.. Совсѣмъ хорошую послали рубаху… – добавилъ онъ, поднимая на воздухъ небольшую ситцевую рубашенку.

Маленькая, подвижная какъ обезьянка, дѣвочка подбѣжала къ нему.

– Отдай!.. Мое!.. – вскрикнула вдругъ высокая женщина и выхватила платье изъ рукъ мужчины.

Отсутствуют страницы 10-11

лалъ уговоръ… доказывалъ, что уже выслалъ тебѣ много. Наконецъ, общественное собраніе собралось, уважило мои слезы и присудило отдать мнѣ половину… Онъ сказалъ, что пошлетъ эту половину прямо тебѣ, что онъ уже послалъ… Развѣ онъ послалъ тебѣ что-нибудь? Насилу добилась, что далъ мнѣ нѣсколько штукъ!

Грегоре́й молчалъ.

– Я знала, что онъ все вретъ, но что могла подѣлать я… Отъ васъ вѣдь дыханіе на тотъ свѣтъ не проходитъ! А онъ доказывалъ, и общество соглашалось, что я одна безъ мужика не управлюсь, что скотъ пропадетъ… И приказали общественники, чтобы братъ взялъ половину и тебя кормилъ…

– Какже! жди!.. – проворчалъ Грегоре́й. – А куды дѣлся твой скотъ? Вѣдь половину, говоришь, отдали?!

– Безъ земли, безъ работника, безъ сѣна, что могла подѣлать я, одинокая женщина?!. Петручанъ пріютилъ меня…

Анка умолкла; грудь ея тяжело подымалась.

– Этотъ безносый…

– Этотъ… Противный, дурной…

– Онъ любилъ тебя?

Женщина продолжала волноваться; слезы тихо струились по ея щекамъ.

– Дѣться было негдѣ!.. Смерть ходила за мной… Все опротивѣло… Грусть, тоска, точно тѣни, всюду вились за мной… Я никакъ не могла забыть тебя… Не могла забыть, какъ познакомились мы!.. Слезы наполнили мои внутренности… Я желала во что бы то ни стало еще разъ увидѣть тебя… хоть издали, хоть на мгновеніе… Случилось иначе… Я не жалѣю… я съ тобою… Вездѣ умирать надо и смерть вездѣ одинакова… Ты долго еще можешь прожить, и мы можемъ еще натѣшиться съ собою… А тамъ – умремъ вмѣстѣ… Все равно я не могла забыть тебя, тоска сосала мое сердце и толкала мои ноги къ тебѣ…

– Какже!.. Вѣрь ей!.. – прошипѣла неожиданно Мергень. – Кто сюда, въ нашъ адъ, охотой придетъ?! Заболѣла она, и люди прогнали ее!.. Только я, я одна среди васъ здорова-здоровехонька гибну!.. Помните вы, – я сейчасъ, какъ пришла, въ самомъ началѣ показывала вамъ мое тѣло свѣжее, молодое, безъ пятнышка, безъ прыщика… Помните вы?.. За что, проклятые, страдаю я съ вами? Опорочили вы меня вашимъ дыханіемъ, осквернили