Царица Армянская [Серо Николаевич Ханзадян] (fb2) читать постранично, страница - 4


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

другу. Царице в этом почудилось предвестие беды. Отчего бы? День выдался на редкость спокойный.

Арванд Бихуни плеснул к ногам царицы ароматной воды.

— Да не ведать тебе недобрых вестей, божественная! День сегодня прекрасный!..

Входя в храм, царица ощутила запах крови. Неужто жрецы принесли в жертву человека по случаю ее приезда?! Она поискала взглядом Таги-Усака, но рядом с ней шел Арбок Перч.

— Прогони страх, великая царица! Я взорву этот храм, если жрецы хоть в чем-то поступят против твоего желания.

Царица недолго оставалась в храме. Наскоро помолясь, она в сопровождении властителя Нерика проследовала в его дом. Он без умолку сыпал льстивые речи:

— О великая царица, пока вновь не явит свой свет Эпит-Анаит, да найдет отдохновение в моей скромной обители твое прекрасное тело!..

Заблудший луч луны играючи скользнул по круглому куполу храма. Улицы еще полнились запахами ладана и ароматами разных воскурений.

В доме властителя царицу искупали, намаслили благовониями и уложили спать.

Пробудившись поутру, она очень остро почувствовала чужие запахи. И все вокруг такое чужое…

Мамка кинулась помогать ей одеться.

Сидя перед зеркалом[3], царица увидела свои обнаженные плечи и грудь. Тайная дрожь пробила ее от сознания своей женской красоты и силы: груди у нее по-девичьи упругие, шея высокая, стройная, и волосы, ниспадающие на плечи, густые, блестят. Вспомнилось, как еще до замужества мамка, вот так же обряжая ее, восклицала: «Богиня Эпит-Анаит своими чарами и красотой поделилась только с тобой, дочь моя! Ты — чудо! Знай, судьба женщин определяется звездами, а счастьем и обольстительностью их наделяет богиня Эпит-Анаит. Почитай и люби ее! И может, только ее…»

Да, вот так-то! А зачем вообще нужны все другие боги? Никому не нужны. Пусть все они сольются с сутью породившей их Эпит-Анаит. Всего один бог! Всего один…

Мари-Луйс вспомнила мужа, и в ней поднялось чувство вины. Она, увы, не полностью, не без остатка предана ему. Ночами мрачная тень нависает над ее изголовьем. Бог-сон уносит Мари-Луйс далекими тропками. Иная душа прельщает царицу. Все замирает в ее околдованном существе. Отчего это так? Где предел, где ключ к разгадке?..

Часто, очень часто эти думы одолевали Мари-Луйс и пугали ее. Но жажда наслаждения не знает границ…

Мамка одела царицу, и наряды скрыли всю силу и прелесть ее наготы. Посвежевшая после сна, Мари-Луйс казалась еще более прекрасной. Но в глубине души ее угнетала необъяснимая тревога: неужто Эпит-Анаит не вдохновляет ее?..

В зеркале скользнул чудесный луч…

К вечерней трапезе царицу ждали властитель Нерика, полководец его войска, правитель дворцового гарема. Тут же были верховный жрец Арванд Бихуни, старшая жена властителя Нерика и ее дочери.

Вдоль стен зала тянулись устланные звериными шкурами низкие диваны, а перед ними тоже невысокие столы, заставленные серебряными и золотыми кувшинами и столовой утварью. Языки пламени факелов и светильников, отражаясь, зажигали бликами своих отсветов стекло сосудов, полнящихся винами и пивом. Над кушаньями курился ароматный пар.

Арванд Бихуни освятил пиршественный стол. Все стоя подождали, пока сядет царица. Мари-Луйс взяла за руку старшую жену властителя и усадила ее рядом с собой. Та была очень польщена. Властитель принялся сам разрезать изжаренную на вертеле косулю и затем положил лучшие куски царице, а уж после нее и всем другим.

— Угощайтесь! Дом мой беден, но сердце богатое. Возрадуемся благоволением богов!..

Все безмолвно принялись за еду.

Царице снова вспомнился муж. Отчего бы в такую минуту, когда все молчат, только челюстями работают? Ей налили вина. Она выпила с именем Каранни на уме.

В углу у стены смиренно стояли семь юных девиц, и среди них Таги-Усак. Царица не без удивления подумала: «Почему мужчины не развлекаются с ними? Может, запрещено это?.. Но почему? Почему человеку нельзя, как богам, быть вольным в исполнении своих желаний?..»

Мари-Луйс посмотрела на астролога и приметила, что глаза его горят. Перехватив ее взгляд, он сразу присмирел. «Вот так-то, — смакуя вино, подумала царица, — смирись, низменное создание, перед тобой царица!» Но, обуреваемая огнем желания, Мари-Луйс опять глянула в его горящие глаза. И, кажется, испугалась: «Нет, нет! В небесах один бог — Мажан-Арамазд, а на земле — мой супруг. И когда только старый больной царь-отец испустит дух, чтобы мне наконец увидеть своего Каранни на троне?!. И отчего так долго живут цари-отцы?..»

Камины пылали благовонными сполохами пламени, в светильниках потрескивало горящее масло. Все вокруг было как бы погружено в дремотную мглу.

Таги-Усак и юные девы тихо напевали, и пение их словно бы переполняло кубки с вином и делало его еще более хмельным.

Священные воды Евфрата
Твоею волей текут, Мари-Луйс,
Царица ты наша…
Царица