Остров чаек [Генри Де-Вер Стэкпул] (fb2) читать постранично, страница - 3


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

на самом деле она сообщалась с морем посредством десятков отверстий в коралловых рифах и наполнялась, и опорожнялась во время прилива и отлива, подобно огромному решету.

Насколько некрасива была косматая верхушка мачты, настолько же ослепительно прекрасна была подводная часть, укрытая ковром разноцветных морских растений такой богатой окраски, что старая мачта забытого корабля казалась колонной необычайного дворца.

– Смотри-ка, – сказал Ив, указывая на постепенно вырисовывающуюся корму корабля. – Видал ты когда-нибудь суда подобной постройки? Этот корабль должно быть времен Ноя…

II. Ночь в бухте

Скатившееся на запад солнце повисло огненным шаром в золотых облаках. Пена над рифами тоже стала золотая. Ни одно облачко не плавало на золотом небе, ни одна волна не пробегала по золотому морю…

Корабль в воде по-своему откликнулся на игру красок: мертвенно-бледные известковые наслоения сразу зажглись разноцветными огнями. На мгновение он точно повис в золотистом свете, обнаруживая мельчайшие подробности своего причудливого строения, потом сразу потускнел и погас вместе с угасшим светом. А когда ночь окутала море тенью огромного фиолетового крыла, он как будто исчез, а лагуна погрузилась во мрак, и первые звезды отразились на ее поверхности.

– Ну?! – сказал Ив, поднимаясь на ноги и потягиваясь.

Гаспар стоял и молча любовался ночью, сменившей мир света. Он много видел на своем веку, но ничто так не поражало его воображения, как то зрелище, которое только что было поглощено тьмой.

На обратном пути они все время говорили о затонувшем корабле. Ив объяснял необычайную высоту кормы древностью постройки корабля. Возможно также, что на корме его находилась рубка, обросшая теперь кораллами, похожими на деревья, занесенные инеем. Ив, северянин, при этом с наслаждением стал рисовать себе картины зимы в Бретани. Гаспар не мог его понять. По его мнению погибшее судно походило скорее на цветочные корабли, которые участвовали в процессиях во время карнавала.

Когда моряки дошли до южной бухты, Ив развел костер и занялся приготовлением ужина. Коралловый корабль, остов «Роны», положение, в котором они очутились – все было забыто за поглотившим его занятием.

Покончив с ужином, они устроили себе палатку из найденного паруса и нескольких шестов, но было еще так тепло, что они предпочли остаться под открытым небом, сев и прислонившись каждый к своей пальме…

Красный огонь костра отбрасывал свет на белый песок до самого края воды, где тихо, наводя дремоту, плескались волны. Наверху небо, усеянное звездами, беззвучное и неподвижное, казалось все-таки более живым, чем море внизу. С того места, где сидели наши робинзоны, на темной поверхности его белела полоса пены. Только во время отлива эта белая полоска указывала место рифа, погубившего «Рону».

– Знаешь что, – сказал Гаспар, – я все думаю о коралловом корабле, который лежит там на дне лагуны.

– Ну, и что же?

– Может быть, он нагружен чем-нибудь очень интересным; если бы до него можно было добраться…

Ив засмеялся.

– Доберешься! Он оброс кораллами по крайней мере на целый фут в толщину. И если ты пробьешь этот слой – что ты там найдешь? Скелеты?!

Он выколотил трубку и пошел к палатке, а Гаспар продолжал курить, не двигаясь с места. Он готов был побить Ива.

Гаспар был сын купца из Монпелье и получил кое-какое образование, прежде чем бежал из дому, охваченный жаждой к путешествиям и наживе и ненавистью ко всяким преградам. Ив, потомок многих поколений моряков, пошел на море так же просто, как утенок идет в пруд. Гаспар постоянно чувствовал превосходство над Ивом, у которого пальцы были похожи на рыболовные крючки, ухватки медведя и походка тюленя и который всегда почему-то оказывался счастливее Гаспара.

Докурив свою трубку, Гаспар залез в палатку, где Ив уже храпел, и заснув, увидел во сне верфи Марселя, Анизетту и Ива.

III. Загадка песка

К востоку от бухты с песчаным берегом риф шел длинной косой в море. Под его защитой глубокая вода была всегда тиха и могла бы служить морякам местом отличной рыбной ловли, если бы у них были удочки и крючки. Дальше, за кольцом коралловых рифов, находился другой островок, служивший убежищем для морских птиц.

На другой день, к вечеру, Гаспар стоял на самом краю косы и смотрел на спокойное и голубое море. Волны с плеском набегали на скалы, а по другую сторону их с легким вздохом разбегались по песку. У моря много напевов: горе, радость, торжество, строгость, сила, печаль, сожаление, – оно умеет все это выражать. Но прислушайтесь на одиноком островке под тропиками к голосам, доходящим до вашего слуха через все это богатство света и ярких красок, фиолетового простора воды, ликующего солнца, голубого неба, – и, как ни странно, вы услышите еще один голос, голос одиночества…

Гаспар стоял на мысу и слышал этот голос. Мимо него, подобная серебряной стреле, пронеслась и исчезла чайка. И именно в это мгновение Гаспар