Обвиняется... сенсация [Алексей Николаевич Янинин] (fb2) читать постранично, страница - 51


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

компьютерам, когда они сами заманили Кроммера в Швейцарию? — никак не мог понять Дорфмайстер. Ему и не суждено было это понять — дикая, не предвиденная никем случайность решила дело. — Слава богу, что Макс будет еще десять лет искать своего Ланге. Теперь-то уж он нигде больше не возникнет».

Его размышления прервал телефонный звонок. Звонили по междугороднему.

— Аксель, ты меня слышишь? — надрываясь, кричал в трубку телефона Макс, хотя его было отлично слышно. — Я нашел! Этот Ланге останавливался в нашем отеле в тот же день. Его вспомнил портье.

— Побереги эмоции, — начальственным тоном, пытаясь прийти в себя, оборвал его восторги Дорфмайстер. — Как ты его найдешь и чем докажешь? Одним словом, возвращайся первым же самолетом домой. Здесь все обговорим.

— Нет, Аксель. Я сам придумал, как его найти. Я собрал пресс-конференцию местных журналистов. На ней я расскажу все, что мы с тобой разузнали, и покажу фотографию. Пресс-конференцию передадут по телевизору, фотографию увидят миллионы, и к вечеру убийца будет найден.

«Идиот, убийца найден не будет, а следствие выйдет на твоего же отца!» — еле удержался от этой фразы Дорфи. Он совсем растерял свой командный тон в разговоре с младшим Циммером.

— Я запрещаю тебе это делать, пока ты не дашь материал для собственного журнала! — вот все, что он смог придумать. («Только бы Макс не наделал глупостей в Женеве. Только бы заполучить его сюда, а там уж пусть сам папаша с ним объясняется».)

— Нет, Аксель. Извини, но дело стоит того, чтобы забыть о сенсациях. Мы с тобой выведем на чистую воду целую шайку высокопоставленных мошенников и заговорщиков. Я уверен, что Кроммер каким-то образом узнал об их неблаговидных делах, собирался разоблачить, но тут-то они его и убили. Они не пожалели его, не пожалеют никого… Ждать нельзя, а мы с тобой прославимся еще больше. Как те парни, что начали «уотергейт». Не отговаривай меня. Да уже и поздно. Я объявил о пресс-конференции. Начало через час. — И в трубке раздались частые звонкие гудки.

«Ничего не поздно», — пробормотал Аксель, скручивая в ярости диск своего нового, в стиле ретро, аппарата.

— Господин Циммер? — переспросил он, хотя и узнал голос старика. — Это Дорфмайстер. Мне необходимо встретиться с вами.

— Мне тоже надо с вами поговорить, Аксель. Ко мне пришел один из моих служащих — человек, которого я очень ценю. Он заверяет меня, что вы предали и свели в могилу его дочь. А потом надсмеялись и над его отцовскими чувствами. Знаете ли, господин Дорфмайстер, это слишком.

Не сразу поняв, о чем толкует Циммер, Аксель оборвал его на полуслове:

— Об этом мы говорить не будем. Я сообщу вам кое-что поинтереснее. У вас есть всего лишь час, чтобы остановить собственного сына, или он разрушит дело всей вашей жизни. И кончайте притворяться, вы прекрасно понимаете, о чем я говорю…

Примерно с минуту не раздавалось ни звука. Потом, когда отчаявшийся Дорфи уже хотел бросить трубку, послышалось жалобное стариковское:

— У вас точная информация, Аксель?

— Он сам мне звонил пять минут назад. Вы же в курсе его поисков. Он вышел на след в гостинице, через час, нет, уже меньше, он соберет пресс-конференцию и предъявит все имеющиеся у него документы.

— Бедный мальчик. Вы заходите, господин Дорфмайстер. Лотта ждет вас каждый вечер. А я так хочу внука.

В трубке послышался странный звук. Удивленный Аксель подул в микрофон, постучал по аппарату и вдруг понял, что старик плачет.


Перед пресс-конференцией, до которой оставалось целых полчаса, Макс решил побродить по городу. Теперь Женева ему положительно нравилась. На улицах молодому немцу улыбались красивые девушки. На берегу знаменитого озера играли аккуратные детишки. Няньки мелко крошили хлеб, передавали его детям, а те кормили лебедей. Между гордыми птицами сновали утки. Рядом с детишками, путаясь под их маленькими и еще не устойчивыми ногами, суетились воробьи. Макс засмотрелся на молодую мамашу — по годам совсем девочку, но уже ловко управлявшуюся с двумя двухгодовалыми бутузами-близнецами.

Он так и не узнал, что в тот момент его голова уже попала в перекрестье оптического прицела. Выстрела не слышал никто, только стая голубей взметнулась ввысь где-то вдалеке да дико закричала молодая мама. Пуля, пробившая голову Максу, потерявшая силу, но по-прежнему опасная, задела одного из малышей. Он едва всхлипнул, но тут же затих навсегда. Мальчик и Макс, оба в крови, упали рядом. Они лежали, раскинув руки, и словно тянулись друг к другу. Два ребенка, еще веривших в доброту и справедливость.


Киль — Москва

1987—1988 гг.

Примечания

1

Я не понимаю.

(обратно)