Осколки Империи (СИ) [Владимир Петрович Батаев] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

сторону. Заметив это, стражник шагнул вперёд. Я тут же скатился с кровати и пнул его под колено. Мигом вскочив, схватился за рукоять его меча, одновременно двинув локтем бедняге в челюсть. Теперь я был вооружен, а противников на ногах оставалось четверо. Но вместо того, чтобы нападать, они расступились в стороны, и в комнату вошли ещё двое их коллег с арбалетами.

— Вы ведь арестовывать меня пришли, а не убивать? — уточнил я.

Вместо ответа мне в грудь вонзилось два арбалетных болта.

— Больно же! — возмутился я, скривившись. Сделал шаг вперёд и упал. Похоже, в сердце попали. — За что? — с трудом прохрипел я. И мир померк.


Очнулся я от вылитого на голову ведра воды. Вокруг стояли всё те же стражники, включая арбалетчиков и парня, зажимающего перебитый нос. Но находились мы уже не в комнате Клементины, больше это место смахивало на темницы под замком.

— Одевайся! — приказал один, бросив мне штаны. — Графиня хочет тебя видеть!

Я пожал плечами и поморщился от боли. Болты из меня вытащили, но раны ещё не зажили. Они что, меня по городу так и тащили — голого и истекающего кровью? Прелестная, наверное, была картина…

Я не стал спорить, просить позвать лекаря и уточнять, что случилось. Застрелили, притащили в замок, привели в сознание — значит, знают, что делают, какой смысл отпираться. Надо было уезжать вчера. Или год назад.

Меня сопроводили в кабинет графини. Она сидела за столом, читая какой-то манускрипт. Рядом стоял хрустальный шар. Я скользнул взглядом по книжным полкам. Что ж, примерно этого я и ожидал.

— Ваша милость, — поклонился я. — Чем обязан такой чести?

— Я знаю, кто ты, — спокойно произнесла женщина.

— Ну, дык, это не секрет, — почесав в затылке, заявил я. — Гисмунд меня звать. Наёмничаю, в охранке работаю иногда. И это, всё по закону, не нарушаю ничего.

Графиня раздражённо тряхнула гривой чёрных волос, в её золотистых глазах сверкнули гневные искры.

— Хватит дурака валять! Тебя застрелили, а ты ожил! Что на это скажешь?

— Чудо Господне, — пожал плечами я. — А может того-этого, стрелки у вас зазря паёк свой лопают…

— Я прикажу тебя пытать, — холодно объявила она.

— Ага, я весь дрожу от ужаса!

Я решил, что притворяться и впрямь бессмысленно. Взял стул, повернул спинкой к себе, уселся, сложив руки на спинке и упёршись в них подбородком.

— Мадам, скажите честно, господин граф в курсе ваших увлечений? Как часто вы подливаете приворотное зелье ему в еду? Он любит, чтобы вы почитали ему перед сном трактат о трансмутациях? И почему я не вижу у вас в кабинете чучела ворона или хотя бы филина? А помело у вас персональное или на двоих с уборщицей?

— Месье, вы хам! — воскликнула она, от злости зайдясь красными пятнами.

— Спасибо, мне говорили, — улыбнулся я. — Так чего надо, дорогуша?

— Сколько тебе лет? — осведомилась она.

— Тридцать! — мигом откликнулся я. — Плюс-минус три тысячи. Уважь мой возраст, милочка, и переходи ближе к сути.

— Это правда! — изумлённо воскликнула ведьма, а кем же ещё она могла быть. — Я так и знала!

Судя по реакции — всё же не знала. Подозревала, догадывалась, предполагала, — но не знала.

— Да-да, молодец, девочка. Ты меня раскусила. Я тот, кто видел полдень Империи, Золотой Век человечества. И её закат, гибель, разрушения и последующие тёмные века. А ты мне пытками угрожаешь, как некрасиво.

— Да, я буду тебя пытать! — гордо вскинула подбородок она. — Если ты не откроешь мне секрет…

— Сегодня одна дама уже интересовалась моими секретами, — хмыкнул я. — Только она просила вежливо и была куда более мила. Поэтому я промолчал, зачем портить жизнь бедной девочке. Но если будешь настаивать и грубить, тебе я скажу правду.

— Этого я и хочу! Открой мне секрет бессмертия!

— Хорошо, — кивнул я. — Ты ведь всё равно не отстанешь. Слушай. Секрет бессмертия в том, что все вокруг тебя умирают. Те, с кем, кажется, только вчера стоял плечом к плечу в битве, а потом пьянствовал и орал песни в кабаке, на твоих глазах стареют и сходят в могилу. Все кого ты любил, все, кого знал. И даже продавец жареных пирожков, торгующий возле ворот, у которого ты долгие годы покупал завтрак, однажды не приходит на своё место, потому что он умер. А ты продолжаешь жить и идти вдоль рядов могил тех, кто был частью твоей жизни. Очень малой частью, на короткий миг, который для них был вечностью. И ты учишься никого не любить, ни с кем не дружить и ни к кому не привыкать. Потому что они все умрут, а ты пойдёшь дальше, и будешь сожалеть. Сожалеть о том моменте три тысячи и плюс-минус тридцать лет назад, когда сделал то, что сделал. И это будет длиться вечно. Вот в чём тайна бессмертия.

— Что за чушь, — раздражённо отмахнулась графиня. — Я спрашивала о том, как стать бессмертной.

— Поверь, я догадался, — усмехнулся я. — Имеет право старик немного поведать о своей жизни благодарному слушателю? Впрочем, как я вижу, благодарности