Паутина 1953 (СИ) [Валерий Рыбалкин] (fb2) читать постранично, страница - 3


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

паутиной. Но не сплошным слоем, а большими лохматыми лоскутами, и как бы разделён на четыре части. Одна – угольно-чёрная, другая – чуть светлее, а две оставшиеся – лишь слегка припорошены грязноватой пылью.

«Как же так, ведь убиралась совсем недавно», – подумала добросовестная хозяйка и привычно взялась за веник, дабы навести надлежащий порядок.

Несколько взмахов рукой, и противная гнусная мерзость полетела клочьями на пол. Потолок стал чище, но почему-то не весь. Две четверти поддались легко, третья с трудом, а четвёртая – никак! Паутина чёрная – будто спутанная собачья шерсть – нависает над головой, а веник лишь приглаживает её, не цепляя. Мистика, волшебство, да и только!


Билась-билась Антонина, руки устали, а толку – ноль. И стало ей вдруг не по себе. Однако не привыкла сдаваться отчаянная женщина, а потому принесла из чулана тяпку, которой капусту рубят, влезла на скамейку, замахнулась на неистребимое адское зло, а оно вдруг ответило ей жутким протяжным воем, от которого сковало у перепуганной хозяйки и руки, и ноги. Хотела кричать, но не смогла. Потом вздрогнула всем телом и… проснулась – вся в холодном поту, не в силах справиться с едва не выпрыгнувшим из груди сердцем, отбивавшим неровные лихорадочно-рваные ритмы…


…Отдышавшись и немного успокоившись, Тоня подошла к постели матери, чтобы поведать ей об ужасном ночном кошмаре. Пожилая женщина не спала. Она лежала с открытыми глазами, не включая свет, и думала о предстоящем суде над зятем. Он был ей дорог так же, как и дочь, а может быть и более того…

Выслушав сбивчивый рассказ Антонины, мудрая старушка скрыла волнение и только ласково улыбнулась ей в ответ:

– Ничего, милая. Ты переволновалась вчера, оттого и мерещится всякий вздор несусветный. Всё будет хорошо, всё наладится. Адвокат у Василия опытный, парторг напишет положительную характеристику. Тем более – вспомни – Вася даже не ходил на тот злополучный банкет, а сидел себе дома с каким-то срочным отчётом.

– Помнить-то я помню, – задумчиво проговорила дочь. – Но если ему дадут срок, то будущее детей окажется под угрозой. Вот этого я и боюсь больше всего. Ну, Борис, надеюсь, в этом году диплом получит. Сколько денег на его обучение потратило государство! Мне сказали, что студентов последнего курса обычно не трогают. А вот с Валентином – беда. Первокурсника запросто могут отчислить, как сына врага народа. Не посмотрят, что круглый отличник.

– Ой, да что ты такое болтаешь, Тоня? Подумай, какой из Василия враг? Ну, ошибся человек. Ну, подмахнул бумагу не глядя. За это не сажают. Пожурят немного и отпустят!

– Нет, дорогая, теперь сажают, – печально вздохнула Антонина. – Его из партии исключили. Выходит – всё уже решено?! Что же нам теперь делать?.. Куда глаза от стыда прятать?.. Как мы после всего этого жить-то будем, мама-а-а?..

И она тихо зарыдала, уткнувшись лицом в материнскую подушку…


3.

…Процесс растратчиков тем временем продолжался. Василий сидел на скамье подсудимых рядом со своими бывшими начальниками. Заслушали свидетелей, выступил общественный обвинитель от железнодорожного узла города Молодечно. Он заклеймил «преступников» позором – по-рабочему, не выбирая выражений. Даже судья бросил на него неодобрительный взгляд, но промолчал.

А Василий вдруг вспомнил, как этот самый обвинитель впервые пришёл к ним на железную дорогу. Неопытный был, совсем зелёный. Много он здесь узнал, многому научился. Как с ним возился Главный! Сколько терпения и снисходительности понадобилось Начальнику, чтобы из молодого специалиста получился спец. настоящий – мастер своего дела! И вот теперь этот едва оперившийся выкормыш, по гроб жизни обязанный нынешним подсудимым, льёт потоки грязи на головы своих учителей! Неисповедимы пути твои, Господи...


…Мысли текли своим чередом. Снова бывший главбух вспомнил родной городок Дебальцево в Донбассе… Сорок первый год. Старший сын Борис только-только окончил десятилетку, как грянула война. И как-то очень быстро она подползла к их родному краю. Подрывники по предписанию сотрудников НКВД взрывали шахты, заводы, всё, что не успевали вывезти, оставляя врагу лишь голую выжженную степь.

Железнодорожники работали днём и ночью, стараясь эвакуировать как можно больше станков, машин, оборудования, чтобы на новом месте в кратчайшие сроки наладить производство танков, снарядов, стрелкового вооружения, так необходимого тем, кто сражался с фашистскими извергами.

Но и оккупанты не дремали. Их диверсионные группы действовали в прифронтовой полосе, и особисты строго следили за тем, чтобы на железной дороге не было лишних людей. Вредителей и дезертиров расстреливали на месте – без суда и следствия – согласно законам военного времени.

Молодые