Сентябрь [Томаш Пациньский] (fb2) читать постранично, страница - 2
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (126) »
Шинель он не сворачивал, не крепил к вещевому мешку. Под ней можно было спрятать короткоствольную винтовку, повешенную, по-охотничьи, стволом вниз. Ту самую, которая не слишком-то и пригодилась в ходе последнего столкновения, когда сам он вжимался в землю, пытаясь укрыться от надвигающегося на него чудища. Винтовка дергалась, сотрясаемая отдачей, пули высекали на броне искры, а в голове болтался мрачный анекдот, ходивший в роте с самого начала войны. О том, как капрал учит призывников, как сражаться с танками. Всего то, пихнуть штыком вон в ту щель…
ʺЩелиʺ не было. Вместо нее он увидел блестящее пуленепробиваемое стекло перископа, видное замечательно, потому что танк остановился в паре метров от мелкого окопчика, на дне которого он сам свернулся. Шершавый панцирь, покрытый пятнами камуфляжа, походил на змеиную шкуру, выгнутые крылья, блестящие траки гусениц, повисшие над самым окопом, моли в любой момент вдавить в землю ту кучку мяса и экипировки, в которую он превратился.
Затем увидел вспышку и вдвигающийся вовнутрь ствол пушки, мягкий удар в лицо, испытав лишь удивление от того, что не слышит выстрела. Последнее, что помнил, то был полк механизированных гренадеров, перекатывающийся через их позиции.
Он забросил за спину рюкзак и подскочил на месте, чтобы проверить: не брякает ли экипировка. Кривая усмешка. Появились навыки, а ведь прошло всего лишь несколько дней. Быстро… Другое дело, что у тех, которые подобных навыков не приобрели, другого случая уже и не будет.
Господи Иисусе, пан капитан… Как быстро поднялся он в чинах всего лишь за неделю: от подпоручика запаса до капитана, командира батальона. Очень даже неплохо для резервиста. От гордыни уберегло только то, что из всего батальона можно было бы собрать неполный взвод.
Впрочем, командовать пришлось не долго. Он еще успел организовать оборону какой-то безымянной деревушки, потому что планшет с картами куда-то подевался вместе с предшественником, от которого осталась лишь большая воронка в земле и ремешок от того самого планшета, поскольку от самого командира не осталось ничего, что можно было бы идентифицировать. Вступить в безнадежный бой он приказал уже после трезвого замечания сержанта: "Курва, это ж и упиздовать некуда". А капитуляция разворачивавшимся как раз в наступление вражеским танкам давала малую надежду в отношении применяемой теми тактики, которая, в первую очередь, заключалась в обстреле всех потенциальных мест сопротивления, а затем – во фронтальной атаке. Противник быстро научился такой тактике, не встречая противотанковой защиты и исключив немногочисленные и устарелые танки.
Единственным выходом было спрятаться в как можно более прикрытых местах и переждать обстрел. Танки, в конце концов, раскатали деревушку, оставляя после себя горящие балки домишек и разбитые дымовые трубы. А потом они покатили дальше, не уделяя особенного внимания позиции, с которой прозвучали совершенно безвредные выстрелы. Неприятель не морочил себе голову пленниками, он пер дальше, на восток, чтобы, в соответствии с основами, захватить как можно больше территории. Лишь впоследствии должны были прибыть те, которые займут захваченные площади.
Он уже не помнил, как в затянутой дымами пожаров деревушке собрались остатки батальона, от которого осталось всего лишь отделение, ни как его вытащили из разрытого гусеницами окопа. Очнулся он только лишь в кузове трясущегося грузовика на покрытой выбоинами, забитой беженцами дороге.
"Господи Иисусе, пан капитан…".
Искривленное гримасой лицо молодого рядового в сидящей набекрень каске на фоне темнеющего неба, которое сейчас осветится огнем взрывов… Словно остановленный в кадре кинопленки темный силуэт самолета…
Хватит воспоминаний. Пора сойти с дороги, подумал он снова.
За Острувью дорога спускается с небольшого холма. Она идет прямо до самого поворота за домиком лесничего. Подшитый кустами можжевельника лес делается гуще, исчезают акации и одичавшая алыча, зарастающие канавы неподалеку от города.
Вправо отходит серьезный тракт с покрытием из гравия, ведущий через Нагошево и Турку вплоть до Брока, до моста через Буг. Говоря же по правде, до места, оставшегося от моста, так как он разделил судьбу большинства мостов, разрушенных в первые часы войны, когда бомбы свалились на переправы.
Неважно, подумал он, маршируя по хрустящему гравию. Лето сухое, Буг не такой уже и глубокий. Во время каникулярных походов в замшелые, еще довоенные времена, он узнал места, где реку можно перейти вброд, тем более, при низкой воде. Еще он помнил типичные подляские лодки.
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (126) »
Последние комментарии
19 часов 43 минут назад
22 часов 11 секунд назад
1 день 12 часов назад
1 день 12 часов назад
1 день 18 часов назад
1 день 21 часов назад