2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
поживу! Право слово, удачный нынче день!
— Стойте! — закричал Стёпка. — Здесь болото, в нём Хват-Бошка потонул, и вы потонете!
— А ты как? — спросил Илья.
— Мне бы палку подлинней вырезать.
— У нас ножей больше нет.
— Держите!
Стёпка свой нож достал, кинул, что есть силы прямо в ствол тонкой берёзки.
Нил со страху заревел:
— Нельзя ножами в деревья кидать!
— Из баловства — нельзя, — строго сказал Илья, — а для дела — надо! Ну-ка, Петька, Миколай, в очередь берёзу у самого корня срезать. А мне другое дело есть.
Подошёл к засохшей осине, раскачал и опрокинул наземь. Треску на всю ухожу было.
Нил с перепугу закричал:
— Нельзя так-то деревья валить! По башке получишь!
— По глупому — нельзя, а для дела — надо! — подтащил Илья обломок и бросил в болото. Потом ещё брёвнышко добыл, и ещё… По краю болота много сухостоя.
Трясинник по воде забегал, ровно клоп-водомерка.
— Эй, вы, — кричит, — кто вам позволил мою болотину гатить?
— Мы не со зла, — отвечает Илья. — Нужда заставила.
К тому времени младшие берёзку срезали. Илья прополз по наваленным деревам, берёзку вершиной к кочке протянул и Стёпку из болота вытащил.
Трясинник от огорчения руко-ногами голово-пузо обхватил, став похожим на большущий клубок грубой дратвы, да и канул на дно, разбирать свою коллекцию, в которой так и не появилось ни единого мальчишечки.
Нетопимые мальчишки отошли подальше от опасного места.
— Костерок бы загнетить, — предложил Илья, безуспешно пытаясь отжать вымокшую подёвку. — Вона мы скока дров наломали. А у меня и кремешок есть, и кресало. Обсушились бы…
— Не надо в лесу без крайней нужды огня жечь, — возразил Стёпа. — Это в ночном хорошо, на речном берегу. А тут ещё пустим пал, так беды не оберёмся, похуже любого трясинника.
— Правильно говоришь, — согласился Илюха. — И без костра обсохнем. Летом погода, что мать родна: дождиком помочит, солнышком посушит. Давайте к дому поближе двигать, а высохнем дорогой. Вот и тропка видна, только какая-то неосновательная. Но это не беда. Сейчас петухи в селе откликнутся, увидим с какой стороны, и пойдём.
Илюшка набрал полную грудь воздуха и закричал петухом. Отзыва не было. Закукарекал второй раз, и третий. Незнамо на какой кукарек откликнулось, да так близко, словно из-за ближайшего куста.
Мальчишки шагнули было туда, но увидали, что даже сомнительная тропка исчезла, осталась только плешка убитой земли, из которой торчало красное петушиное перо. И вновь оглушительное «ку-ка-ре-ку!» потрясло буреломье.
Прежде такого никто не видал, но слыхали про подобное диво все. Бабушки, сами не встречавшие Дикого Кура, любят вечерами баять о нём шаловливым внучатам. Тем и в радость на тёплой печке бояться. Но тут не бабушкина печка, а ухожа заповедная, где всё куда как всерьёз.
— Батюшка Кур, — попросил Стёпка, и все остальные поклонились вслед за младшим, — ты уж нас отпусти, сделай милость.
— Куда-х-тах отпустить? — раскудахтался Дикий Кур. — А кто в лесу кукарекал, меня звал? Теперь не взыщите, заведу вас на самую дальнюю кулигу, там вы рассыплетесь сорным пшеном, а я клевать буду.
— Эх, а мы-то с дедом, когда в ухожу отправлялись, для тебя завсегда горстку пшена брали, чистого, не сорного. У меня и сейчас пшено с собой было, да в мокром болоте пропало.
— Это какой же дед, Степан, что ли?
— Точно. Деда Степаном зовут, и отца Степаном, и я сам — Стёпка.
— Да уж, вижу, что Стёпка — глуп, как пробка. Что же ты побрательников своих не остановил, позволил в лесу куролесить? Кто куролесит, тот ко мне, лесному Куру и попадает.
Стёпка только вздохнул да поник повинной головой: они, мол, большие, а я — малый; яйца курицу не учат. Но вслух слова не сказал — нечего на других вину перекладывать.
— Ладно, — сжалился Дикий Кур. — Что с вами делать? Отпущу на первый раз. Идите, да вперёд не куролесьте. Деду привет передавай.
Ребята поклонились, а Дикого Кура уже нет, перо исчезло, и тропка объявилась, да не сомнительная, а знакомая, что к дому ведёт.
К опушке вышли, тут Стёпка сказал:
— Погодьте малость. Что же мы, весь день в лесу, а ни грибины не сорвали? Мамки нас с добычей ждут, станут кашу варить — грибов в чугун покрошат для скусу. Торбы у нас с собой взяты вместо корзин, а мы пустыми вернёмся?
Вдоль опушки колосовиков много, мальчишки мигом наломали и подберёзовиков, и подосиновиков, и маслят. Держались кучно, друг от друга не отходили, не перекликивались, так что аукалка, сидевшая на рябине, зря ждала, чтобы завести детей обратно в чащу.
С грибами пошли через кошеный луг. Тут можно бы и пробежаться, да ноги гудят, набегавшись за день.
У самых изб, уверившись, что домой пришли, Нил сказал:
— Больше я в ухожу ни ногой. Хлебнул лиха досыта.
— А я снова пойду, — сказал Илья, — но впредь буду умнее. Знаю теперь, как себя вести.
— И мы пойдём, — заявили Петька с Миколкой, — если нас Стёпа с собой возьмёт.
Последние комментарии
1 час 7 минут назад
1 день 28 минут назад
1 день 47 минут назад
1 день 55 минут назад
1 день 57 минут назад
1 день 1 час назад