Первая женщина на русском престоле. Царевна Софья против Петра-«антихриста» [Ирена Гарда] (fb2) читать постранично, страница - 72


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Древней Греции или «Илиады» Гомера.

Почитайте любое письменное свидетельство далекой от нас эпохи. Сразу же возникает множество вопросов. Почему летописец рассказал о событии так, а не иначе? Хорошо ли он знал описываемый им факт или кое-что напутал, страдая старческим склерозом? Был ли он беспристрастен или оболгал князя, который накануне отказался выделить его монастырю дрова на зиму? Да и сам князь, мечтающий остаться в истории благодетелем Отечества, скорее всего, внимательно следил за творчеством своих «писарчуков», уничтожая компрометирующие его факты и выпячивая недостатки противников.

А потом на эти «ошибки» накладывались трактовки образов исторических личностей, принятые учеными в соответствии с собственным пониманием истории или требованиями современного им исторического момента.

После сидения в Троице все архивы Милославских и их сподвижников достались Нарышкиным, которые не отличались большой щепетильностью, когда дело касалось семейных интересов. Что из документов было истинным, а что сфальсифицированным? Где в показаниях, полученных под «гестаповскими» пытками, правда, а где оговор? Что правдивого рассказали Петру в Троице прибежавшие из Москвы стрельцы и бояре, а что измыслили, чтобы втереться ему в доверие? Ведь не секрет, что проще всего подольститься к негодяю, сказав, что вокруг него одни мерзавцы.

Кроме того, это непростое время стало предметом политических спекуляций потомков Петра, жаждущих доказать, что их предок занял трон по праву и принес много пользы Отечеству. Надо было убедить всех, что Нарышкины радели за интересы страны, стремились к ее процветанию, а Милославские оказались ужасными ретроградами. То, что Петр своими замашками напоминал кровожадного параноика Калигулу, скрывалось или упоминалось только мельком. Зачем акцентировать внимание на том, что он разорил страну, привел ее к демографической катастрофе и превратил в полицейское государство со страшнейшим крепостным правом. Как известный персонаж Салтыкова-Щедрина, он умел только «хватать и не пущать», а его хваленые демократизм и трудолюбие на поверку оказались дикими оргиями, пьянками, безграмотностью и навыками на уровне посредственного ремесленника.

Разве мог он тягаться с царевной Софьей, получившей наравне с братьями, которых Алексей Михайлович с младых ногтей готовил к управлению государством, блестящее по тем временам образование?

Когда же «Тишайший» захотел и младшего сына отдать в обучение Сильвестру Медведеву, то именно патриарх отговорил царя от этого решения, боясь, что сын Нарышкиной вырастет просвещенным государем, ориентированным на вхождение в Европу, куда потом Петр весьма странно «рубил окно», запретив свободный въезд и выезд из Московского царства, позволив сжечь книги Симеона Полоцкого и его сподвижников и заставив своих подданных курить неизвестный в России до того времени табак.

Многое из того, что приписывается Петру, было начато еще до него царями Федором Алексеевичей и Алексеем Михайловичем, но об этом стыдливо умалчивается. Да, он сделал в своей жизни гораздо больше Софьи, к но Петр, самодержец Всея Руси, принимал решения, не считаясь ни с чьим мнением, а его сестре, бывшей всего лишь правительницей, приходилось учитывать мнение Думы и Церкви, которая совсем не жаждала появления в Православной Руси протестантско-католической ереси.

Но даже в этих условиях Софья сделала много полезного, наводя порядок в делах управления, борясь с мздоимством, подписав Вечный мир с Польшей, упорядочив систему мер и весов и пр. Симеон Полоцкий мог бы гордиться своей ученицей, ставшей одной из лучших правительниц в истории Российского государства — выдержанной, умной, дальновидной, стремящейся вывести страну в ряд первых государств Европы.

Самое обидное, что даже историки и писатели, занимающие «промилославскую» позицию, все заслуги правления Софьи Алексеевны приписывают Василию Голицыну, а неизбежные жестокости и промахи — царевне.

Как видите, гендерный шовинизм, цветущий махровым цветом в XVII веке, продолжает цвести по сию пору.

Таким образом, при написании книги приходилось больше ориентироваться на внутреннюю логику событий, чем на канонический образ Софьи (кстати, ее реальный портрет тоже мало похож на творение Ильи Репина, висящий в «Третьяковке»), а ее поступки плохо сочетаются с характером, описанным Алексеем Толстым.

Не могла воспитанница «паписта» Полоцкого быть ретроградкой. Не могла! И если она была готова идти по трупам к власти, то почему не начала с убийства своего единственного соперника Петра Алексеевича? По-боялась? Конечно, нет! Когда она считала нужным, то ни перед чем не останавливалась. Казнь Хованских тому свидетельство.

Конечно, Голицын оказал на нее большое влияние, но если бы Софья слушалась его беспрекословно, то не приказала бы рубить Хованским головы, и не было бы ее правления. Оказалась бы девушка в монастыре, а то и в могиле.

Что касается