Наседка (СИ) [Владимир Валерьевич Сазанов] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

осмысленное меня не хватило.

— Если ты забыл, — ее голос стал елейным, — то твою единственную и любимую тетушку, согласившуюся приютить одного беспризорного школьника на целый год, зовут Таки. Но если тебя не устраивает столь обыденное имя, я могу попросить твою мать отложить свою поездку в Европу и поискать другую дуру, готовую терпеть подобные шутки. Или самой остаться в Японии. Как думаешь, Синдзи?

— Извини… те. — Я понял, что ничего не понял. Ну, кроме того, что узкоглазые вокруг вовсе не китайцы.

— Это ты извини, — после непродолжительного молчания тихо произнесла девица. — Перенервничала, вот и срываюсь. Ты там, на остановке, первое время на меня вообще никак не реагировал. Я, как дура, кричала, руками махала. На меня уже все уставились, один ты сидишь и о чем-то своем думаешь… Она хоть красивая, эта твоя Мисато?

— Д-да, — немного оторопело пробормотал я.

— Ну, тогда ладно. Прощаю. — Настроение у нее явно поднялось. — Но меня зовут Таки! Запомни это, Синдзи, а то станешь однажды каким-нибудь Химурой. Понял?

— Понял, — заторможено кивнул я. Окружающий меня бред становился все бредовее.

Доехали мы совершенно нормально: ничего не взрывалось, вертолеты не падали, инопланетные вторженцы дорогу не перегораживали. Тетка, или кто она там мне, всю дорогу трепалась о каких-то малозначащих вещах вроде школы, погоды и тому подобного. Я же просто тупил, глядя в одну точку и пытаясь собрать разбегающиеся мысли воедино.

Судя по всему, меня таки застрелили. Там. После чего я взял и вселился в тело несовершеннолетнего пацана. Здесь. Где бы это самое здесь не находилось. Куда при этом подевался сам пацан — непонятно. Также непонятно, как именно мне пытаться его изображать, абсолютно не разбираясь в японских обычаях. Да я даже роллы вилкой ел, потому что палочки в руках держать не умею! А островную культуру представляю себе исключительно по нескольким смотренным лет десять назад аниме. Это все равно, что внедряться в российское общество на основании сведений, почерпнутых из мультфильмов про чебурашку.

— Прибыли. — Мы въехали на какую-то условно подземную парковку и остановились недалеко от выхода. Условно, потому как «крыша» хоть и располагалась вровень с землей, но мало чем отличалась от обычного навеса из гофрированного металла, а спуска на второй уровень в пределах видимости не наблюдалось — подозреваю, исключительно в связи с его полным отсутствием.

— Угу. — Я поспешил покинуть машину, не дожидаясь пока от меня потребуют более вразумительного ответа.

По счастью, тетка в собеседнике не нуждалась — только в слушателе. Ну и еще немного в носильщике. До встречи со мной она успела посетить магазин, и теперь кто-то должен был тащить результаты ее набега на продуктовые ряды от машины до квартиры. Впрочем, я не жаловался: пара пакетов не велика тяжесть даже с учетом уже болтающегося на моей спине рюкзачка.

Дом, в котором жила Таки, не так уж и отличался от своих русских собратьев. Типичная такая пятиэтажка, разве что с более широкими, чем принято в России, балконами. Соседние строения тоже не поражали своей высотой. Странно, мне казалось, что в Японии с ее нехваткой площадей кругом должны быть сплошные небоскребы.

Выделенная мне комната тоже оказалась отнюдь не маленькой. Небольшой — да, но не маленькой. В студенческие годы я примерно в такой с товарищем обитал. В общежитии. Тетка покидала продукты в холодильник и, получив отрицательный ответ на вопрос не голоден ли я, заперлась в ванной, предоставив меня самому себе. Неожиданная тишина и отсутствие в поле зрения мельтешащего по поводу и без объекта как-то не очень хорошо сказались на психике — накатила апатия. Кое-как встряхнувшись, я уселся на кровать и принялся разбирать рюкзак, надеясь найти там хоть что-то, проливающее свет на личность предыдущего хозяина моего нынешнего тела.

Как и ожидалось, парень был далек от типично женских привычек и личного дневника не вел. Жаль. Уж в этом-то мог бы и поподражать прекрасному полу. Желательно с самого рождения. Я представил себе младенца записывающего, как прошел его день, и против воли улыбнулся. Ну вот, начинаю приходить в себя.

Обнаружил среди разнообразного хлама документы, в том числе заверенную копию свидетельства о рождении, гласившего, что меня зовут Тиба Синдзи. Заодно узнал, что теперь я обладаю великим искусством читать иероглифы и понимать их смысл. Может местные и разговаривают совсем не на русском? Как бы проверить?

Выяснил, что мы, оказывается, ровесники — год рождения одинаковый. Скептически поглядел на собственные руки. На нормальные конечности тридцатипятилетнего мужчины эти тощие недоразумения недоразвитого японского школьника не походили ни в малейшей степени. Получается, что я еще и путешественник во времени. Интересно, какой сейчас год? И не спросишь ведь. Ориентировочно получается где-то середина девяностых — до создания первого смартфона еще лет пять. Осознав эту нехитрую мысль, я