Пепел Бикини [Аркадий Натанович Стругацкий] (fb2) читать постранично, страница - 5

конечно. Что здесь можно бурить?

Майк ничего не сказал и только поморщился.

Но раздумывать и спорить было некогда. Начальство спешило и не считалось ни с чем. Работа с утра и до ночи, зачастую и ночью при свете луны и прожекторов, палящее солнце, омерзительная, затхлая вода в цистернах — этого было достаточно, чтобы убить в людях интерес ко всему, кроме еды, сна и прохлады. Виски выдавали, но драки после выпивок прекратились. По утрам десятники выбивались из сил, расталкивая и поднимая спящих.

Смайерс просил, приказывал, грозил и, наконец, распорядился установить в каждой казарме сирену.

Ровно в шесть пронзительный вой срывал людей с постелей. В бараках начиналась ругань. Солдаты, крутившие сирены, стремглав выскакивали наружу, спасаясь от града сапог, консервных банок и подушек. Но опоздания на работу прекратились. Мрачные, осунувшиеся рабочие разбредались по своим местам, и снова грохот камнедробилок и бетономешалок разносился далеко вокруг.

В канун Нового года Болл произнес торжественную речь, поздравил рабочих с наступающим праздником и призвал их «к последнему усилию». При этом он сообщил, что администрация объявляет 1 января нерабочим днем и вводит с нового года систему премий.

Как ни мал был обещанный отдых и как ни равнодушны стали люди к поощрениям, сообщение это несколько их оживило. Лица прояснились, можно было услышать шутку, смех. Тридцать первого декабря работу окончили засветло.

Это был самый необычайный новогодний праздник. Под черным тропическим небом, овеваемые солоноватым океанским ветром, люди сидели на берегу, пили виски, закусывали деликатесами из «подарков Санта-Клауса»^[8] (администрация позаботилась и об этом) и… молчали. Кто-то уже похрапывал, некоторые клевали носами.

— Новый год… и без елки, — с сожалением в голосе сказал Чарли.

— Как без елки, парень? — усмехнулся Майк. — А это?

Они повернулись к ажурной громаде башни, смутно темневшей у них за спиной.

— Хороша елка… Что ж, спасибо и на том. — Чарли вздохнул.

— Что? — спросил Дик.

— Так. Ничего. Дом вспомнился.

— Не горюй, дружище. Все будет хорошо. Верно, Майк?

Негр не ответил. Он крепко спал, свесив голову между колен и сжимая в кулаке нетронутую бутылку.

Месяц после Нового года прошел, как в бреду. Рабочие двигались, подобно теням, засыпали на ходу, натыкались друг на друга, спотыкались, падали… Участились несчастные случаи. Зато были введены и удвоены премиальные.

Болл охрип, уговаривая и угрожая. Десятники угрюмо отмалчивались в ответ на замечания Смайерса. Но Смайерс продолжал ходить по острову и понукать рабочих.

И вдруг наступил перерыв. Утром 11 февраля никто не будил, не упрашивал, не грозил. Можно было спать. Можно было бродить по раскаленному бетону или сидеть на берегу, опустив в воду натруженные ноги. Можно было валяться в тени загадочной стальной башни.

Обреченный атолл

«11 февраля 1954 года. Операция „Плющ“, объект „15“, Кваджелейн, адмиралу Брэйву.

Настоящим ставлю Вас в известность о том, что работы первой очереди на объекте „15“ закончены. Освободилось около пятисот рабочих. Необходимо немедленно переправить их в Штаты. Для этого следует использовать транспорты, на которых вывозили туземцев. Транспорты находятся у атолла Маджуро. Бригада в пятьдесят человек, которую я оставлю для монтировки основной системы, будет эвакуирована с объекта за сутки до назначенного дня вместе со всем обслуживающим персоналом на моем судне.

Начальник объекта „15“ полковник Смайерс».

Смайерс отстукал на машинке последние цифры, сунул оригинал и код в сейф и потянулся за сифоном. Было очень жарко и душно. В окно, раскрытое насколько позволяла стальная решетка, било ослепительное тропическое солнце. В пышущем жаром небе ни облачка. Океан, черно-синий у горизонта, серо-голубой за внешним обводом атолла и зеленоватый в лагуне, был спокоен и неподвижен.

Здание управления начальника объекта находилось на самом высоком месте атолла, и из его окон открывался вид на весь остров. Еще месяцев пять назад здесь зеленели глянцевитые купы кокосовых пальм, ярко желтел песок, вокруг тростниковых хижин бегали голые черные ребятишки и копошились веселые белозубые мужчины и женщины. Теперь от всего этого не осталось и следа. Сначала были срублены пальмы и снесены хижины, затем обитатели атолла были погружены в железные трюмы транспортов и увезены. Спустя месяц эти же транспорты прибыли обратно и выплюнули на остров несколько сотен обалдевших от морской болезни людей, десятки всевозможных машин, тысячи ящиков, больших и маленьких, десятки тысяч бочек и досок и горы гравия. В мгновение ока песок на острове был загажен окурками, пятнами нефти и машинного масла, битыми бутылками, огрызками и банками из-под консервов. И теперь взору Смайерса, выглянувшего в окно,