Отравление [Константин Сергеевич Соловьев] (fb2) читать постранично, страница - 3


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

негромко сказал он, — Спать будет до утра как убитый. А с утра вы ему чего-нибудь легкого. Джером, я вижу, у вас есть?.. Дайте Джерома. Без фанатизма, страниц десять, поначалу и хватит…

— Спасибо, доктор, — Елизавета Казимировна снова отчего-то всхлипнула, а потом торжественно сказала, — Прошу на кухню! Нет-нет-нет, даже не думайте, без обеда не отпущу!

На кухне пахло славно, чем-то вроде Мопассана, но с ноткой Хэммингуэя. На кухонном столе уже было все сервировано, скромно, но обильно и как-то искренне. Антон Васильевич собирался было вежливо отказаться, но, заглянув в глубокую тарелку, обнаружил в ней то, чему сопротивляться бессильно человеческое тело, подмороженное апрельским морозцем — целое моря багрового, кипящего как Везувий, густого, обильно сдобренного сметаной, борща — с огромной мозговой костью посередке. Еще имелась тарелка, полная нарезной буженины, и так вкусно, славно было отрезано и так лоснилось блюдечко с хреном, что Антон Васильевич на мгновенье ощутил мелкую слезу в углу глаза. Сопротивлялись они с Кирюхой недолго и, убедившись, что сопротивление их Елизаветой Казимировной начисто игнорируется, с облегчением расселись за столом и взялись за ложки.

О, блаженство! Ничто так восторженно не действует на русскую душу, как огнедышащий борщ, раскаленный, с озерцами жира, с мясной мякотью и густой похрустывающей капустой — даже Гумилев. Антон Васильевич самозабвенно ел, не обращая внимания на все вокруг, лишь иногда смахивая с губ капустный ус и машинально кивая тому, что говорила Елизавета Казимировна.

— У моей подруги, Натальи Петровны, зять так умер. Взял томик Орлова, никто и не заметил. А через три часа — все. Даже «скорая» не откачала.

— Орлов… да… кхмр-р-р… — неразборчиво, но с одобрительными интонациями ворчал Антон Васильевич, блаженно хлебая борщ, — Это, конечно, да…

— Или Куликова! — вдохновляясь, воскликнула Елизавета Казимировна. Пережив тяжелое напряжение, измаявшись душой, сейчас, на теплой кухне, глядя на двух оживленно едящих мужчин, она как-то сама отогревалась, теплела, — Скажите пожалуйста, даже в магазинах книжных продают! У меня приятельница ненароком взялась, едва спасти успели! Еще бы десять страниц, говорят, и все, ставь на полочку…

— Следить надо за тем, что читаешь, — поучительно, но не особо внятно возвестил Антон Васильевич, раскалывая мозговую кость, — Это ребенок норовит все прочесть, где буквы знакомые, человеку взрослому надо разумнее себя вести, вот что.

— Скажите, — она нерешительно тронула его за рукав халата, — А много сейчас… отравлений?

— Порядочно, — вздохнул Антон Васильевич, смачно закусывая бужениной, — Чем только народ не травится. Куликова, Полякова, Устинова…

— Бушков?

— И Бушков бывает. Многие по привычке берут, помнят, что когда-то он почти безвредный был, ну и… сами понимаете. Чаще всего успеваем спасти, но раз на раз не приходится. Отравления — они ведь тоже разные бывает. Кто-нибудь полста страниц Коэльо хватит за раз, так неделю зеленый ходит, мысли все расплываются и душевная тошнота… Но это у кого иммунитет есть. У кого нет, могут и двести за раз хапнуть. Таких не спасаем обычно.

Почему-то воровато оглянувшись, Елизавета Казимировна налила им с Кирюхой по стопке водки. Водка была хороша, холодная, прозрачная, как январские сосульки. Антон Васильевич напустил было на лицо строгое докторское выражение, но потом махнул рукой и стопку взял. Выпили кратко, по-врачебному, едва чокнувшись. В распаренную борщом душу ледяной ручеек выпитой водки протек блаженной капелью, враз обновив онемевшие было голосовые связки, уставшие за целый день. Даже в затылке что-то сладенько заныло… Сейчас бы самому на диван, подумалось Антону Васильевичу. Выключить телефон, отправить в гости жену, выдернуть из розетки радио. Стакан коньяку с медом. И что-нибудь ядреное на закуску. Довлатова, может. Чтоб душу до донышка, до самых мелких душевных отросточков…

Оказывается, Елизавета Казимировна все это время что-то увлеченно рассказывала. Спохватившись, Антон Васильевич сделал вид, что внимательно и озабоченно ее слушает.

— …и ведь все в книжных магазинах продают, что страшно! А ведь есть и непечатное. Эти… фанфики, — Елизавета Казимировна сама покраснела как борщ, — Мне знакомая рассказывала…

Антон Васильевич подумал, не съесть ли чеснока. И решил съесть — до конца смены каких-нибудь три часа, даст Мельпомена, доживем без происшествий… Если никто за сегодня не отравится дешевым болгарским переводческим сублиматом. Если не придется откачивать какую-нибудь истеричную пятнадцатилетнюю дуру, проглотившую за раз том Есенина. Если не свалится на голову очередной пенсионер, раздобывший где-то из-под полы Латынину…

— Фанфики до добра не доводят, — поучительно произнес он вслух, похрустывая чесноком, — Сертификации никакой, даже автор зачастую неизвестен, можно только догадываться, что внутри. Бывало, люди не глядя начинали читать, а там