Детектив на Руси [Антон Павлович Чехов] (fb2) читать постранично, страница - 23


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

что вам ни угодно, делать буду, и вы от меня ни в чем отказу не получите.

_

Догадка изрядная, опыт с успехом, и купцы были весьма обрадованы, что они такой малостью могут иметь Воеводу всегда на своей стороне. На другой день купец, имевший домашнее дело свое в Канцелярии еще нерешенным, вознамерился утруждать о том ново­определенного воеводу; просьбы же своей никогда они без приносу не употребляют; а известен уже будучи, что судья, кроме щук, ничего не принимает, пошел он на садки и спрашивал отменной величины щуки; ему показана была похожая на вчерашнюю, за какую от Магистрата заплачено было четыре рубля, но с него просили уже восемьдесят рублей. Знал он верно, что нужда закон переменяет; а притом, может быть, имел уже и сию догадку, что для Воеводы малоценная щука невкусна; заплатил требуемую цену и отнес к градодержателю, которым он и щука его приняты были благосклонно и продолжавшееся дело обещано было кончить. На третий день Магистрат, собравшись попросить Воеводу о некотором общественном деле, за такую же щуку заплатили уже триста рублей. Наконец, дошло до сведения всего города и уезда, что щуки, подносимые Воеводе, не составляют из себя множества, но есть оная одна, которая по принесении к нему отправляема была обратно в садок и продавалась различными ценами, потому что дела просителей имели разные качества: например, Магистрат, прося об общественных делах, всякий раз покупал ее по триста рублей, купцы для собственных своих дел, ко побогаче, по сто, а понедостаточнее по пятидесяти рублей; дворяне также покупали ее по разным ценам для подносу Воеводе, смотря по состоянию своего дела; а откупщик или коронный поверенный того города и уезда, когда случалось ему по откупу надобность, которая нередко бывала, а особливо для выемок корчемного вина, генерально платив за нее по пятьсот рублей, а иногда и более, смотря на надобность общественного своего прибытка.

К сей отменной продаже определен был от Воеводы самый исправный приказный служитель, знающий совершенную цену подаваемых челобитен и дел нерешенных, сверх того состояния и капиталы все в городе и в уезде живущих. Он для каждого покупщика назначал цену щуке и посылал записку на садок, где оная хранилась, за содержание и сбережение которой платили за каждый месяц рыбаку по десять рублей, и сей рыбак был крепостной Воеводский, выписанный для того нарочно из другой Губернии, дабы дело содержать в тайне.

Сия тварь орудием взяток избрана была, как кажется, потому: первое, что имеет она острые и многочисленные зубы, в которые ежели случится какой-нибудь другой рыбе или иному животному попасться, то уже спасения живота и возврату на сей свет не ожидай; второе, столь прожорлива, что втрое больше себя животное съедает и опустошает целые пруды другой рыбы, не спуская и своему роду; третье, жизнь продолжает долее всех ей подобных, и мне кажется, можно бы назначить ее изображением ехидной ябеды и неправосудия.

_


В пять лет воеводства Надворного Советника, по собственным его выкладкам и достоверным приказного служителя запискам, щука сия стоила около двадцати тысяч; но превзошла она и сию цену; ежели сему добросовестному Воеводе не последовала смена по причине, как сказывают, притеснения неимущих, которым за настоящую цену щуки оной продавать не хотели, а требовали всегда назначенную приказным служителем; но недостатки их лишали той покупки, а от того, сказывают, многие растеряли деревнишки и дворишки, которые и причислены к селам, сельцам и дворам обширным и знаменитым.

_

Расставаясь с воеводством, угощал он дворян и знаменитых купцов, где между прочим употреблена была в пищу и та драгоценная щука, которой куски доставшиеся каждому, оценены были в шутку иной в тысячу, иной более и менее, как кому совесть дозволяла; но смененный Воевода при сем случае так, как и прежде, пришучивать умея, ответствовал каждому без застенчивости, что он служил за то, чем только мог и умел; а можешь де получше, промолвил он, какого-нибудь военного безграмотного Воеводу, который не смыслил силы законов, ни себе, ни людям добра не сделает; сам будет без хлеба, да и других не накормит; а я оставляю многих здешних обывателей, а особливо приказных служителей до последнего, такими, которые неусыпным моим старанием в производстве по большей части трудных и сомнительных дел, довольно руки понагрели и запасли не только себе, но и деткам чемездинку.

Примечания

1

Проклятие (ит.)

(обратно)

2

Нет сомнения (лат.)

(обратно)

3

Пришел, увидел, победил! (лат.)

(обратно)