Не было печали...(СИ) [Марина Леманн] (fb2) читать постранично, страница - 36


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

любовник… Как любовник? Эка, Яков, куда тебя занесло… Как любовник??! Неужели некоторые люди действительно думали, что они с Анной уже давно были любовниками?? Для этого, вроде как, не было повода… Не было повода?? Яков, да будь честен хоть с самим собой. Поводов для подобных подозрений у людей было более чем достаточно. Прогулки вдвоем, когда он держал руку Анны в своей, а она была даже без перчаток… Когда он целовал и ласкал ей руку, и ему было все равно, был ли кто-то рядом… Когда он утешал Анну, обнимая ее и вытирая ей слёзы… Когда Анна обнимала его в участке… Или колотила своими кулачками по его груди… Когда он приревновал ее к Буссе в конце концов. Какому мужчине есть дело, с каким другим мужчиной проводит ночи женщина, если только это не его женщина. ЕГО женщина… Бог ты мой, для людей, которые проходили мимо и лицезрели эту сцену, он мог выглядеть как старый любовник или даже муж, который приревновал свою женщину к молодому любовнику… А ревность Анны, когда в ответ на его реплику, что всем было бы лучше, если бы она уехала в Петербург, она вспылила и ляпнула про его утехи с Нежинской. Подобные выпады были возможны только в случае, если он был ее мужчиной, ее любовником… Вроде бы никого поблизости не было, но теперь он уже не был уверен, что никто не слышал этой ссоры… Да, его видели с Нежинской. Но кто запретит мужчине иметь двух любовниц? Вон у здешнего купца их был целый хоровод… То, о чем он мечтал многие месяцы — чтоб Анна стала его женщиной, некоторым людям, по-видимому, тогда казалось уже давно сбывшимся событием…


Штольман держал все в себе несколько дней, он не хотел просвещать Анну насчет слухов, жалея ее, но чувствовал, что был уже на грани. Он мог сорваться и наделать глупостей… Или мог открыть ей хотя бы часть того, что лежало тяжелым камнем у него на душе. Ему казалось, что он уже больше не в состоянии нести этот груз в одиночку. Да, он был сильным человеком. Сильным в отношении очень многих вещей, но, как оказалось, не всех. И поэтому в один из вечеров на вопрос жены, о чем он задумался, он уже не смог смолчать:


— Аннушка, про нас с тобой ходят слухи… дурные слухи…

— Про то, что мы с тобой стали любовниками задолго до свадьбы?

— Ты знаешь?? — удивился Яков Платонович.

— Знаю… Но ведь это было бы недалеко от правды… Если бы ты позволил… Яша, я хотела твоих поцелуев… жаждала твоих ласк… мечтала, чтоб между нами было хотя бы это… если невозможно большее… — Анна покраснела от своего признания.

— Аня?? И ты думаешь, что я бы смог долго продержаться, если бы мог целовать и ласкать тебя? Позволил тебе ласкать себя? После скольки раз я бы окончательно потерял голову и произошло то, что было в гостинице? Или это случилось бы в самый первый раз? Аннушка, я не только люблю, но и уважаю тебя. Ты знаешь, что я не мог тогда жениться — из-за своей службы. А стать только любовниками, даже если мы оба хотели принадлежать друг другу, это не то, чего бы я хотел с любимой женщиной, которую ждал всю жизнь… Аня — ты не легкомысленная кокетка, не падшая женщина, чтоб я спокойно отнесся к тому, что о тебе говорят подобное!.. Анна, а позволь спросить, как до тебя дошли эти сплетни? Только не говори мне, что кто-то посмел сказать тебе это в лицо!

— Ну как тебе сказать…

— Анна!! Кто это был?? И что именно сказал?? — выражение лица Штольмана не предвещало ничего хорошего.

— Да какая разница…

— Нет, разница есть! Мне почти все равно, что люди могут думать по этому поводу. Но я не собираюсь оставлять это безнаказанным, если у кого-то хватает наглости говорить тебе об этом!

— И что ты собираешься сделать, если я скажу?

— Сначала выбью из него душу, а потом притащу его за шкирку, заставлю встать перед тобой на колени и просить прощения! — в запале сказал Яков Платонович. Почему-то ему не пришло в голову, что такое мог бы сказать человек, которого можно было бы вызвать на дуэль.

— Слава Богу, с женщиной ты так вести себя не позволишь…

— С женщиной?? Анна, тебе сказала подобное женщина??

— Ну, она сказала это не прямо мне. А в моем присутствии другой даме. Что разве стоит удивляться твоему поведению, если у мужчин твоей семьи это в крови — заводить шашни с девицами. Ладно ты хоть не наградил меня байстрюком, как твой отец твою мать…

— Что??? И я только сейчас узнаю об этом??

— Яков, а что бы изменилось, скажи я это тебе парой дней раньше?

— Ну в общем-то ничего… Если иметь ввиду, что я действительно не могу ничего поделать…

— Я вот тоже ничего не сделала. Нет, сделала вид, что не слышала, хоть это и было сказано громко, специально для меня. А ведь могла бесстыднице глаза выцарапать. Или притвориться, что могу на нее наслать порчу…

— Аня, я не представляю, что бы ты могла кому-то выцарапать глаза. Это не в твоем