Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
Слог хороший, но действие ГГ на уровне детсада. ГГ -дурак дураком. Его квартиру ограбили, впустил явно преступников, сестру явно украли.
О преступниках явившихся под видом полиции не сообщает. Соглашается с полицией не писать заявление о пропаже сестры. Что есть запрет писать заявление ранее 3 дней? Мало ли, что кто-то не хочет работать, надо входить в их интерес? Есть прокуратура и т.д., что может заставить не желающих работать. Сестра не
подробнее ...
пришла домой и ГГ отправляется в общественную библиотеку, пялясь на баб. Если ГГ и думает, то головкой ниже пояса. Писатель с наслаждением описывает смену реакции на золотую карту аристо. Диалоги туповатые, на уровне ребёнка и аналогичным поведением. История драки в школе с кастетами и войнами не реально глупая. Обычно такие тупые деологи с полицией, когда один сознаётся в навете оканчивается реальным сроком. Когда в руки ГГ попали вымогатели с видео сестры, действия ГГ стали напоминать дешевый спектакль. Мне данный текст не понравился, сказочно глупый.
Харри и Лидия. Я заметила, что теперь они держались гораздо проще — потому что не чувствовали необходимости помогать нам. Было неприятно чувствовать, что это именно так, и мои отношения с ними по-прежнему оставались холодными.
Гораздо ближе мне была Хильда Мангус. Ее искренняя жизнерадостность и непринужденность словно приносили солнце в мою комнату. Мы пели, свободно говорили обо всем, что было на душе, строили планы на будущее. Хильда неплохо устроилась, работала, но при первой же возможности хотела уехать в Америку. Из разговоров с ней я заключила, что там ее ожидал жених.
Нередко в те вечера, когда у нас бывали гости, я не могла долго заснуть. Сотни дум, сотни переживаний вертелись в голове, и сон не приходил. То одеяло казалось слишком жестким, то куда-то проваливался матрац, а то из-под меня выбивалась простыня. В такие ночи я острее, чем обычно, опять испытывала одиночество. Я болезненно ощущала потерю Конрада.
Спустя несколько дней после своего двадцать первого дня рождения, в декабре, я получила письмо откуда-то из-под Нарвы. В нем сообщалось о том, что в военном госпитале скончался Теодор Веэм. Он умер от ран, полученных в бою. Последним желанием Веэма было, чтобы о его смерти сообщили мне.
У меня никогда не было к нему каких-либо чувств, когда-то я лишь прошла мимо него — и больше ничего. Однако мне было жаль его. Ведь он мог бы жить. Такой молодой.
Невольно возник вопрос: а когда придет моя очередь? Через месяц или через два? Не умру ли я при родах?
Грустно было думать о том, что, может быть, мои глаза никогда не увидят, как растет и живет мой ребенок. Он не узнает материнской любви, дороже которой нет ничего, и будет путаться под ногами у чужих.
Только бы остаться в живых и вернуть здоровье! Я нашла бы работу и сумела бы позаботиться о своем ребенке. Почему я не останусь в живых? Я же не больная и вовсе не какая-нибудь хилая. Выше голову, не надо слез!
В жизни я хлебнула немало горя. И уже не боялась его, как раньше. Я чувствовала, что испытания закалили мой характер. Жизнь, несмотря ни на что, была приятной, и терять ее не хотелось. Особенно теперь, когда я думала о прошлом — о Конраде, или о будущем — о своем ребенке. Эти двое во мне слились теперь в одно.
«Теодор Веэм — да, и он ушел вслед за Конрадом. Но кто из них был прав: Веэм, который убивая, потому что его заставляли убивать, или Конрад, которого убили, потому что он не желал убивать?»
Я знала, что прав был Конрад.
25
В начале февраля, в ту самую ночь, когда с Советской Россией подписали мирный договор, у меня родился сын. Светловолосый и синеглазый, крошечный, спокойный мальчуган. «Отец твой погиб за мир, под звездою мира родился ты сам, — думала я утром, беря его на руки. — Найдешь ли ты мир в жизни? Пусть это будет так, пусть ты принесешь мир всем, с кем придется тебе столкнуться на своем коротком или долгом пути!»
Я плакала от счастья и боли. Нет Конрада… Хотелось, чтобы он был рядом, смотрел на своего сына, который весь в него.
Однако Конрада нет в живых, а ребенок тут, на моих руках. Ребенок был тем, кто наследовал мою любовь, которая раньше принадлежала Конраду. Ребенок был мне дороже всего, он так завладел моими чувствами, что вскоре я будто забыла, что у него нет отца. Малейшее его движение — то, что он дышит, кричит, смотрит, — казалось мне чудом. Он был для меня откровением, я склонялась над ним, широко раскрыв глаза.
Теперь к нам заходило много гостей, они не давали мне замыкаться в себе. Побывали у нас и Милла с Антсом, которого очень заинтересовал мой маленький сынишка. Я обрадовалась их приезду. С ними мне всегда было легко и свободно.
Как-то случайно в очередной свой приезд в Тарту к нам заглянула Элли Ала. Она мне почему-то больше не нравилась так, как раньше: в ее поведении было что-то неискреннее, наигранное. Сказала, что собирается выйти замуж за какого-то богатого и образованного хуторянина. Завидовала, что у меня такой красивый ребенок. Рассказывала и об Ээве Хейдок, которая ведет по-прежнему легкую жизнь, бросается деньгами, не интересуясь, каково их добывать мужу. «Наверное, иногда и казенные деньги прихватывают, — закончила Элли. — Добром это не кончится!»
Я была счастлива и спокойна, у меня был ребенок, который заменил мне все остальное. Какое мне было дело до кутежей Ээвы, до богатого замужества Элли, до жадности к деньгам Харри и Лидии, если у меня имелся свой маленький мир, который был мне дорог? Из всех, кто бывал у нас в гостях, больше всего мне нравилась Милла. В ней я видела идеал хозяйки и матери. Ведь я и сама простая женщина и не умею ценить «сложные натуры из высшего общества».
Когда ребенку исполнилось шесть недель, мы окрестили его, дали ему имя отца: Конрад. На крестинах в гостях у нас были Харри и Лидия, Хильда, Милла с Михкелем. Хильда подарила мне цветок гиацинта. Харри — серебряный рубль, его я обещала сохранить: пусть он будет сыну
Последние комментарии
16 часов 45 минут назад
1 день 45 минут назад
1 день 15 часов назад
1 день 19 часов назад
1 день 19 часов назад
1 день 19 часов назад