«Радж» – значит «бродяга» [Екатерина Вадимовна Мурашова] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

захлебывающийся рёв мотора и возле калитки остановился грязно-бурый фургон. Мой приятель взглянул на него и сразу разгадал ситуацию. Но что делать?

По тропинке к даче, небрежно поигрывая ружьем, шёл человек в тёмно-синем комбинезоне с нашитой эмблемой.

Повинуясь какому-то непонятному чувству, хозяин дачи встал и положил руку за загривок чёрного чудовища. И сразу почувствовал, что все тело пса сотрясала крупная дрожь.

– Ну вот, догнали, – спокойно сказал человек с ружьем, останавливаясь у крыльца. – Вы осторожнее, он опасный. Выходите все по одному, медленно… Как же нам лучше сделать-то?

Хозяин дачи опустил голову и на мгновение встретился взглядом с жёлтыми раскосыми глазами пса.

– Это моя собака! – громко сказал он человеку с ружьём. – Уходите!

Жена в немом ужасе прикрыла рот ладонью. Тёща возмущенно всплеснула руками.

– Да бросьте вы! – усмехнулся человек с ружьем. – Мы же его от самой мусорки гнали, собратьев его только что порешили штук десять. На что вам? Подумайте, он же взрослый, дикий, покусает вас, ребенка вашего покалечит, не дай Бог, конечно… Отойдите тихонько, мы всё аккуратно сделаем…

– Это моя собака и это частное владение. Уходите отсюда!

Человек с ружьём пожал плечами:

– Ладно, дело ваше. Только в другой раз нам не звоните. Как загрызёт кого, так сами и решайте. Счастливо оставаться!

Пес внимательно наблюдал, как специалист по отлову животных идет по тропинке, садится в фургон, как заводят мотор и фургон трогается с места. Все это время рука хозяина дачи лежала на его дрожащем загривке. В то мгновение, когда фургон скрылся за поворотом улицы, пес зарычал и отпрыгнул далеко в сторону.

– Ты чего?! – удивился приятель, увидев желтоватые, обнаженные в оскале клыки.

– Зачем ты это сделал?! – шёпотом закричала жена. – Что мы теперь с ЭТИМ делать будем?!

– Посмотрим, – философски заметил хозяин дачи. – Пока будем просто жить.

Спустя неделю мы с приятелем сидели за столиком университетского кафе. Его кофе остыл и почему-то подернулся радужной бензиновой плёнкой.

– Понимаешь, я в растерянности. Он могучая личность, которую мне просто некуда пристроить в своей жизни. Регине он в первый же вечер перфорировал ухо, и она теперь из дому выходит на полусогнутых, и то, только убедившись, что его поблизости нет…

– Но ведь кобели вроде бы сук не трогают…

– Ему это совершенно все равно. Наверное, он феминист. Дальше. Он чуть не загрыз соседского боксёра, потому что боксёры органически, по породным характеристикам не умеют сдаваться.

– При чем здесь – сдаваться?

– Это просто. Он вожак. Ему нужна стая взамен убитой. Он подходит к любой собаке крупнее фокстерьера и спрашивает на своём собачьем языке: «Пойдёшь под меня?» Если собака сразу соглашается, он её не трогает и как бы берёт на заметку. Если опрашиваемый ставит загривок и говорит: «Думаешь, ты тут самый крутой, да?!» – то он дерётся до победы. Дерётся он как никто в поселке. После победы он соперника отпускает, ещё раз говорит, уже в утвердительном тоне: «Пойдёшь под меня!» – и идёт себе дальше. А боксёры сдаваться не умеют, у них сдавалка атрофировалась в процессе искусственного отбора. Понимаешь? Их же как бойцовских собак выводили… Дальше. Он съел двух кошек. Не задрал, а именно съел. В пищу употребил. Он же привык ими питаться. Ещё болонка… Она у такой стервы-хозяйки живёт, с которой никто ни за какие деньги связываться не хочет. Ну, болонка думает, что и ей всё можно. Бросилась на нашего пса, как будто сейчас загрызать его будет. Он удивился очень, хотел не заметить, потому что вообще-то он маленьких собачек не трогает, но она уж больно настырная оказалась. Тогда он её взял зубами за хвост, раскрутил над головой, как ковбои из американских фильмов делают, и выбросил. При этом шкура с хвоста у него в зубах осталась, он её потом выплюнул. А хвост отсох и отвалился. Дама так визжала, как будто у неё самой какая-то существенная деталь отпала… Глушитель, например… Вот так и живём. Соседи говорят: надо его пристрелить, а у меня рука не поднимается. Подождите, говорю, может, что-нибудь подвернётся. А что тут может подвернуться – сам не знаю. Я слышал, у тебя щенок-водолаз от чумки помер, вот я и подумал…

– А он хоть в руки-то даётся?

– Нет, подпускает шага на два, не больше. Рычит. Я иногда могу его тронуть, так он такой напряжённый, что я сам боюсь, – сорвётся, загрызёт ещё к чёртовой матери…

– Милое животное. Давай я подъеду, на него взгляну. Посмотрим, как он на меня отреагирует.

– Спасибо тебе! – Приятель улыбнулся и одним глотком допил бензиновый кофе.

Кажется, у него возникла иллюзия, что проблема решена.

В поселке пса звали Джеком. На эту кличку он оборачивался, внимательно глядел на позвавшего. Если предлагали еду, отмечал, куда её положили. Подходил на зов только к моему приятелю, останавливался в двух шагах, ждал.

Никакой агрессии на меня пёс не выказал. Видать, сразу понял, что я появилась здесь безо всяких дурных намерений.