От Носке до Гитлера [Н. Корнев] (fb2) читать постранично, страница - 3
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (168) »
министр и социал-предатель. Ведь в их собственных (рейхсверовских) рядах есть достаточно много сильных людей? Не колеблясь ни минуты, капитан Пабст откровенно объясняет Густаву Носке, что армия вполне хорошо отдает себе отчет в авантюристичности военной диктатуры без возможности опираться (т. е. обмануть «социалистической» вывеской имени Носке) хотя бы на часть рабочего класса. «Эх, со вздохом говорит Носке, разве вы думаете, что я действительно популярен среди рабочих. Спросите их. Ведь для радикалов (т. е. революционных рабочих — Н. К.) я кровавая собака. В тот момент, когда я совершу какой-либо провокационный акт, против меня выступят девять десятых социал-демократов (т. е. социал-демократических рабочих)».
«Тогда надо применить силу», говорит капитан Пабст.
Носке кладет свою тяжелую руку на плечо молодого, столь неопытного в политике офицерика: «Дорогой друг, поверьте мне: любая попытка править против воли широких масс ведет к катастрофе».
«Социалистический» министр и не думает даже арестовывать контрреволюционного офицера, предложившего ему фактически от имени армии совершить государственный переворот, он даже не выражает ему своего негодования. Нет, он только пытается убедить его и пославших его, что они выступают преждевременно. Еще не созрело время для откровенно реставрационного и фашистского выступления. Еще предательская политика социал-фашистской партии не сделала своего подготовительного дела целиком и полностью. Политический опыт Густава Носке говорит ему, что для этого нужны не месяцы, а годы. Капитан Пабст отвечает военному министру и «социалисту», что было бы несчастием, если бы «национальное» движение офицерства не сумело привлечь Носке на свою сторону, и отправляется к командиру рейхсвера, генералу Лютвицу, находящемуся в заговоре с Каппом.
Со всех сторон поступают к Носке предупреждения о готовящемся контрреволюционном выступлении армии. Даже Шейдеман выступает с требованием чистки офицерского состава армии, удаления некоторых, особенно реакционных генералов. Шейдеман выступает с этим требованием отнюдь не в защиту революции, а потому что он считает контрреволюционное выступление армии сигналом к новым революционным выступлениям рабочих. Но Носке уверен в том, что контрреволюционное офицерство проявит столько политической зрелости и понимания положения, чтобы не выступать в тот момент, когда опять оживает с другой стороны революционное движение. 10 марта утром Носке получает доклад государственного комиссара по охране общественного порядка (в просторечии: начальника контрразведки), который сообщает военному министру о необходимости более внимательно следить за волнением умов в армии. Сколь созвучно нашему времени это сообщение: в армии, говорит начальник разведки, идет брожение в пользу движения, которое отнюдь не собирается восстанавливать монархию, а добивается лишь изменения парламентской системы в сторону укрепления власти правительства.
Носке недоверчиво качает головой. Ему кажется невозможным, чтобы армия, т. е. генералы и офицеры, пошли на государственный переворот. Он слишком высокого мнения, как он говорит, о государственном разуме офицеров рейхсвера. Ведь он совершенно согласен с ними в основном относительно дальнейшего политического маршрута, и ведь именно армия является опорой той системы, над созданием которой работают он и Эберт. В особенности не верится Носке, чтобы армия могла поставить себе целью удаление социал-демократии от участия в правительстве. Ведь это было бы безумием и преступлением. И уже во всяком случае для такого выступления не даст своего имени престарелый фельдмаршал Гинденбург.
12 марта в полночь социал-демократический депутат Куттнер («кровавая собака», как и Носке, только поменьше калибром) говорит с Носке по телефону. Канун выступления капитана Эргардта и капповского путча. Носке заявляет своему соратнику, что он никак не может отказаться от своего оптимизма, что он не верит в болтовню разных людей о предстоящем военном перевороте. Эргардт совсем не похож на человека, который собирается маршировать на Берлин, в Деберицком лагере все спокойно. Кроме того, он все-таки принял все меры. Даже Куттнер, передавая этот разговор с Носке, не может удержаться, чтобы не прибавить: «Шесть часов спустя Люттвиц и Эргардт были хозяевами Берлина, военные меры Носке оказались совершенно недействительными, правительство вместе с военным министром Носке бежало в Дрезден».
Что случилось? На заседании совета министров под председательством бледного и растерянного Эберта обсуждался вопрос о необходимости вооруженной рукой подавить восстание части рейхсвера против правительства, остановить поход бригады Эргардта на Берлин. Генерал Сект выступает от имени «оставшихся верными» эбертовскому правительству генералов. «Не может быть и речи о том, чтобы одни рейхсверовские части выступили против других. Неужели вы, господин военный министр,
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (168) »
Последние комментарии
1 день 10 часов назад
1 день 14 часов назад
1 день 17 часов назад
1 день 18 часов назад
2 дней 35 минут назад
2 дней 41 минут назад