Последний снег [Ильгиз Бариевич Кашафутдинов] (fb2) читать постранично, страница - 2
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (94) »
Два месяца спустя выписали его. Аня, знавшая, что после больницы мало кого тянет к медпункту, удивилась, когда Саша появился на пороге. Худой и бледный. Казалось, болезнь навсегда отняла у него прежнюю способность радоваться жизни. Аня помнит, как она говорила о чем угодно, даже пела смешную детскую песенку, лишь бы развеселить Сашу. Улыбки его она не дождалась, зато Саша сказал на прощание, что дорогу к ней он не забудет. Сказал так, будто был ей обязан. И так повадился ходить то один, то с дружками, и о том, что он был, Аня узнавала, когда утром выбиралась во двор: снег расчищен, лежит возле крыльца охапка дров, стоят подернутые тонкой пленкой льда полные ведра воды. Тихий скрип кровати вывел Аню из недолгого забытья. Нет, не чудилось ей — кровать поскрипывала под Сашей, который с трудом поднял голову с подушки, пытался сесть. Но тело не слушалось его. Аня невольно подалась вперед, чтобы подсобить Саше, не успела: справился сам. В его невидящем взгляде светилась такая радость, будто Саша окончательно пересилил слабость и теперь его уже не просто свалить. Он пытался удержать себя в этом положении, покачался вперед-назад, истратив последнюю мочь, упал на подушку. Аня отвернулась к окну. И сквозь тюлевую занавеску, как сквозь туман, разглядела фигуру в белом халате. Врач шагал к вертолету. Аня неслышно скользнула в дверь, опять натолкнулась на Сазониху. Грузная, обессилевшая от плача женщина обняла ее, припала головой к плечу. — Это что же, Нюта, миленькая, получается?.. Значит, не возьмут его, не положат?.. — вдруг сжалась, примолкла. Снова заговорила шепотом: — Неужто я во всем виноватая? Пять дней скрывала, думала — пройдет. Не берут его, значит, безнадежный. — Вы сейчас слезами никому не поможете, — сказала Аня. Вырвалась, побежала. Врач старательно обходил репейники, приближался к вертолету. Пилот уже включил двигатель; низко провисшие лопасти винта дрогнули, медленно завращались. — Подождите! — крикнула Аня, перекрыв еще слабый, свистящий звук вертолета. Врач обернулся. Ни удивление, ни досада не отразились на его лице. Отвернув низ рукава, он взглянул на часы; перевел взгляд на небо, на крыши, на Аню. — Что еще от меня требуется? — вежливо поинтересовался он. — Рецепты я оставил у хозяйки. — На каком основании вы решили, что он… — у нее не хватило духа закончить свою скороговорку словом «умрет», и она, переводя дыхание, спросила: — Неужели вам больше нечего сказать? — На основании опыта… — нетерпеливо проговорил врач. — Когда вы, кроме училища, закончите парочку вузов, поработаете лет двадцать… Да, шансов, к сожалению, очень мало… Аня растерялась, оглянулась назад: дом, занавешенные, бельмастые окна, застывшая в проеме двери Сазониха, бабы, детвора. Мотор уже тарахтел вовсю, и бесполезно было говорить — врач не услышит. Врач задумался. Морщась от шума, смотрел на фельдшерицу, маленькую, приятную даже в гневе и недоумении, которые она еще не научилась прятать. Ветер от винта обдувал ее. Белый халатик без единой морщинки обтягивал грудь, ноги, все собранное в комок тело. Врач вздохнул, угрюмо и обиженно глядя на Аню, которая могла подумать, что у него совсем нет сердца. Он и сам не был старым, но и то правда, что подобной чувствительности, какая в избытке обнаружилась у молоденькой фельдшерицы, у него давно нет. Поразмыслив, врач сердито взмахнул рукой. Когда стало потише — пилот убрал газ, — врач порылся в саквояже, вынул записную книжку. — Я, право, не знаю… — сказал он. — Не могу ручаться…. Аня молча ждала. Уставилась на врача немигающими, большущими глазами, старалась всем видом своим помочь тому справиться с нерешительностью — не проморгать бы, не упустить надежду. — Я понимаю, чего вы хотите, — как бы вслух размышлял врач. — Все-таки вы чуда хотите… У них есть дома кто-нибудь, кому можно поручить довольно сложное дело? — Мать и сын, больше никого… — Понимаете, я сам не занимался… Но телефон городской у меня записан. Для того, чтобы позвонить насчет препарата… — он вывел латынью длинное название, протянул листок Ане. — Спишите себе на листочек. — Он невесело усмехнулся. — Если верить слухам, вещь чудодейственная, импортная… Очень дорогая… Потом он отобрал у Ани листок, отодвинулся, делаясь опять скучным и холодным. — Вы не от меня это узнали… — отрешенно проговорил он. — Тот, кто будет звонить по телефону, должен сказать: от Зинаиды Павловны… — Я сама займусь! — вслед ему крикнула Аня. — В таком случае не говорите, кто вы… — через плечо, на ходу бросил он. — Назовитесь хотя бы… Последних слов Аня не разобрала, — разом налетели со стороны вертолета ветер и шум. Она вернулась к людям, которые не видели ничего, кроме белого, с красными полосками вертолета, — он снялся с земли, летел над ровным сияющим полем, уменьшался
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (94) »
Последние комментарии
29 минут 14 секунд назад
40 минут 46 секунд назад
42 минут 49 секунд назад
48 минут 57 секунд назад
49 минут 30 секунд назад
52 минут 56 секунд назад