Драма на бульваре Бомарше [Жорж Сименон] (fb2) читать постранично, страница - 2
- Драма на бульваре Бомарше (пер. И. Л. Снеткова) (а.с. Комиссар Мегрэ -21) 43 Кб скачать: (fb2) - (исправленную) читать: (полностью) - (постранично) - Жорж Сименон
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (5) »
тридцати семи лет, который настаивает на том, что он ничего не знает… Однако он утверждает, что в течение нескольких месяцев его жена проявляла признаки неврастении…
Нами была допрошена сестра Луизы Вуавен, Николь Ламюр, восемнадцати лет, родившаяся в Орлеане, которая сообщила нам те же сведения, что и ее зять…
Нами была допрошена консьержка, которая утверждает, что уже давно Луиза Вуавен, чувствовавшая себя плохо, опасалась, что ее отравят».
Да, все так и случилось именно в это воскресенье, в День всех святых. Шел дождь, холодный дождь, и воздух был пропитан запахом хризантем и церковного ладана, но к вечеру прокуратура уже направила его, промокшего, в грязных ботинках, на бульвар Бомарше; магазин курительных трубок был закрыт. Но все это было как всегда, повседневная драма. Истинную трагедию ожидавшие журналисты еще не выведали, ибо ее Мегрэ раскрыл только что, в жаркой духоте своего кабинета. И он нетерпеливо ждал освежающего пива, избегая до того смотреть на девушку с осунувшимся личиком, неотрывно глядевшую на угол бюро. — Войдите! — крикнул он. Парень из пивной «У дофины» принес кружки с пивом и сандвичи, краем глаза поглядывая на клиентку Мегрэ. — Так пойдет? — Да… Отнесите и месье, ожидающему в приемной. Но Вуавен, когда тот предложил ему поесть и выпить, лишь покачал головой, как человек, совсем павший духом. Мегрэ стоя пережевывал большие куски своего сандвича, а девушка откусывала маленькие кусочки от своего. — Сколько времени они были женаты? — Восемь лет… Банальная история людей ограниченных, без размаха. Фердинан Вуавен — мелкий агент по продаже драгоценных камней — во время своего пребывания в Орлеане, где он проводил экспертизу, познакомился с Луизой Ламюр, родители которой торговали обувью. — Короче говоря, вы были тогда еще маленькой? — Мне было десять лет… — Подозреваю, — попытался он пошутить, — что вы не были еще влюблены в вашего зятя… — Не знаю… Он искоса поглядел на нее, и у него пропала всякая охота смеяться. — Так, значит, уже год, как ваш отец умер и ваша сестра и ее муж приютили вас? — Я переехала жить к ним, именно так… — И когда именно вы стали любовницей Вуавена? — Семнадцатого мая… Она произнесла это отчетливо, почти с гордостью. — Вы его любите? — Да… Глядя на нее, такую хрупкую и пылкую, можно было бы представить себе, что он, внушивший такую любовь, красив и романтичен. Но вовсе нет — и это было одной из смущающих сторон этой истории, — агент был человеком самым заурядным, и нужно было сделать усилие, чтобы припомнить его лицо. Его профессия была начисто лишена поэтичности. Целыми часами он торчал в кафе на улице Лафайета, поблизости от биржи драгоценных камней, и только с месяц назад он купил себе по случаю скромную машину. Кроме всего прочего, он еще и не отличался крепким здоровьем. — А ваша сестра? — Моя сестра была очень ревнивой. — Она его любила? — Не знаю. — Что она сказала, застав вас? — Ничего не сказала… Она мне написала… С тех пор мы никогда не обращались друг к другу, ни словом не обменялись. — И когда это было? — Второго июня… Мы в третий раз были вместе… — На бульваре Бомарше? — Да… В моей комнате… Фердинан думал, что Луиза вышла из дома, а она была на кухне с прислугой… — Вы не думали о том, чтобы жить отдельно? — Я хотела… Это сестра потребовала, чтобы я осталась… — Почему? — Чтобы легче было за нами следить… Она опасалась, что, если я не буду жить в их квартире, ее мужу будет совсем просто со мной тайком встречаться… — А в квартире? — Она никогда не оставляла нас наедине… Всегда ходила в мягких домашних туфлях, так что появлялась бесшумно… — Как вы могли жить месяцами, не говоря друг другу ни слова? — Мы обменивались записками… Например, сестра писала: «Приготовь к завтрашнему утру свое грязное белье…», или же: «Не пользуйся ванной. Она течет…» — А Вуавен? — Он очень страдал. С самого начала он не стал спать в спальне жены и устроился на диване в гостиной… Он поклялся мне, что между ними ничего больше нет… Мегрэ посчитал на пальцах: — Июнь… июль… август… сентябрь… октябрь… Пять месяцев!.. Неужто пять месяцев вы так и жили? Кивком головы она подтвердила его слова, словно бы это было вполне естественным. — Фердинан Вуавен никогда не говорил вам о том, чтобы освободиться от жены? — Никогда! Клянусь вам… — И никогда не предлагал вам уехать вместе с ним? — Вы его не знаете, — вздохнула она, покачав головой. — Он порядочный человек, понимаете? Такой он и в делах… Подписав контракт, он выполняет его в точности, чего бы это ни стоило… Спросите у всех, с кем он работает… — Тем не менее ваша сестра в течение нескольких месяцев как бы предчувствовала свой конец… Она написала три письма одной своей подруге по пансиону, и в каждом из них речь идет об
Да, все так и случилось именно в это воскресенье, в День всех святых. Шел дождь, холодный дождь, и воздух был пропитан запахом хризантем и церковного ладана, но к вечеру прокуратура уже направила его, промокшего, в грязных ботинках, на бульвар Бомарше; магазин курительных трубок был закрыт. Но все это было как всегда, повседневная драма. Истинную трагедию ожидавшие журналисты еще не выведали, ибо ее Мегрэ раскрыл только что, в жаркой духоте своего кабинета. И он нетерпеливо ждал освежающего пива, избегая до того смотреть на девушку с осунувшимся личиком, неотрывно глядевшую на угол бюро. — Войдите! — крикнул он. Парень из пивной «У дофины» принес кружки с пивом и сандвичи, краем глаза поглядывая на клиентку Мегрэ. — Так пойдет? — Да… Отнесите и месье, ожидающему в приемной. Но Вуавен, когда тот предложил ему поесть и выпить, лишь покачал головой, как человек, совсем павший духом. Мегрэ стоя пережевывал большие куски своего сандвича, а девушка откусывала маленькие кусочки от своего. — Сколько времени они были женаты? — Восемь лет… Банальная история людей ограниченных, без размаха. Фердинан Вуавен — мелкий агент по продаже драгоценных камней — во время своего пребывания в Орлеане, где он проводил экспертизу, познакомился с Луизой Ламюр, родители которой торговали обувью. — Короче говоря, вы были тогда еще маленькой? — Мне было десять лет… — Подозреваю, — попытался он пошутить, — что вы не были еще влюблены в вашего зятя… — Не знаю… Он искоса поглядел на нее, и у него пропала всякая охота смеяться. — Так, значит, уже год, как ваш отец умер и ваша сестра и ее муж приютили вас? — Я переехала жить к ним, именно так… — И когда именно вы стали любовницей Вуавена? — Семнадцатого мая… Она произнесла это отчетливо, почти с гордостью. — Вы его любите? — Да… Глядя на нее, такую хрупкую и пылкую, можно было бы представить себе, что он, внушивший такую любовь, красив и романтичен. Но вовсе нет — и это было одной из смущающих сторон этой истории, — агент был человеком самым заурядным, и нужно было сделать усилие, чтобы припомнить его лицо. Его профессия была начисто лишена поэтичности. Целыми часами он торчал в кафе на улице Лафайета, поблизости от биржи драгоценных камней, и только с месяц назад он купил себе по случаю скромную машину. Кроме всего прочего, он еще и не отличался крепким здоровьем. — А ваша сестра? — Моя сестра была очень ревнивой. — Она его любила? — Не знаю. — Что она сказала, застав вас? — Ничего не сказала… Она мне написала… С тех пор мы никогда не обращались друг к другу, ни словом не обменялись. — И когда это было? — Второго июня… Мы в третий раз были вместе… — На бульваре Бомарше? — Да… В моей комнате… Фердинан думал, что Луиза вышла из дома, а она была на кухне с прислугой… — Вы не думали о том, чтобы жить отдельно? — Я хотела… Это сестра потребовала, чтобы я осталась… — Почему? — Чтобы легче было за нами следить… Она опасалась, что, если я не буду жить в их квартире, ее мужу будет совсем просто со мной тайком встречаться… — А в квартире? — Она никогда не оставляла нас наедине… Всегда ходила в мягких домашних туфлях, так что появлялась бесшумно… — Как вы могли жить месяцами, не говоря друг другу ни слова? — Мы обменивались записками… Например, сестра писала: «Приготовь к завтрашнему утру свое грязное белье…», или же: «Не пользуйся ванной. Она течет…» — А Вуавен? — Он очень страдал. С самого начала он не стал спать в спальне жены и устроился на диване в гостиной… Он поклялся мне, что между ними ничего больше нет… Мегрэ посчитал на пальцах: — Июнь… июль… август… сентябрь… октябрь… Пять месяцев!.. Неужто пять месяцев вы так и жили? Кивком головы она подтвердила его слова, словно бы это было вполне естественным. — Фердинан Вуавен никогда не говорил вам о том, чтобы освободиться от жены? — Никогда! Клянусь вам… — И никогда не предлагал вам уехать вместе с ним? — Вы его не знаете, — вздохнула она, покачав головой. — Он порядочный человек, понимаете? Такой он и в делах… Подписав контракт, он выполняет его в точности, чего бы это ни стоило… Спросите у всех, с кем он работает… — Тем не менее ваша сестра в течение нескольких месяцев как бы предчувствовала свой конец… Она написала три письма одной своей подруге по пансиону, и в каждом из них речь идет об
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (5) »
Последние комментарии
23 часов 15 минут назад
1 день 3 часов назад
1 день 5 часов назад
1 день 7 часов назад
1 день 13 часов назад
1 день 13 часов назад