Жизнь Чака [Стивен Кинг] (fb2) читать постранично, страница - 3

Калифорнии. Думается мне, это потому, что основная житница штата ещё с нами.

— Но как долго это продлится? Я слышала, учёные по НОР^[4] говорят, что Калифорния отслаивается словно старые обои. И очередной японский ядерный реактор затопило сегодня после полудня. Они, конечно, утверждают, что полностью его заблокировали, но мне что-то слабо верится.

— Какая ты циничная.

— Мы живём в циничное время, Марти, — она замешкалась. — Некоторые вообще заявляют, что мы живём Последние Часы. Причём не только религиозные фанатики. Больше нет. Это тебе говорит сотрудник с хорошей репутацией в Центральной Городской Больнице, член Отряда Самоубийц. Сегодня мы потеряли шестерых, это правда, но кроме того нам удалось вытащить с того света более восемнадцати человек. В основном с помощью «Налоксона»^[5] конечно, но… — она снова понизила голос: — этих припасов осталось с гулькин нос. Я слышала, как главный фармацевт говорил, что к концу месяца мы израсходуем последние капли.

— Хреново, — сказал Марти, изучая свой портфель. Глядя на все те бумаги, которые ждут, чтобы над ними поработали. Все те орфографические ошибки, ожидающие исправления. Все эти провисающие придаточные предложения^[6] и расплывчатые выводы, ждущие вмешательства красной ручки. На компьютерную подстраховку в лице программы «Спелл-чек»^[7] или приложения типа «Граммар Алерт» надеяться не приходилось. Одна только мысль об этом заставляла Марти опускать руки. — Слушай, Фел, мне нужно идти. У меня тут куча работ на проверку, да ещё и рефераты и эссе по «Ремонту Стены»^[8], которые нужно подкорректировать. — Мысли о целых абзацах бессодержательной безвкусицы в тех эссе могли его состарить.

— Ладно, — сказала Фелиция. — Я просто… хотела справиться, как у тебя дела и вообще.

— Понял, принял, — Марти открыл буфет и вынул бутылку бурбона. Он хотел бы обождать, пока Фелиция повесит трубку, прежде чем наполнить стакан, чтобы она не услышала бульканье и не поняла, что он задумал. Жёны обладают очень неплохой интуицией; а бывшие жёны, судя по всему, развивают в себе высокоточный радар.

— Могу я сказать, что люблю тебя? — спросила она.

— Только, если я смогу ответить взаимностью, — откликнулся Марти, проводя пальцем по логотипу на бутылке: «Эрли Таймс» или «Старые Деньки». Очень даже хороший бренд, подумал он, особенно подойдёт для нынешнего времени.

— Я люблю тебя, Марти.

— А я тебя.

Неплохая точка в их разговоре, но она не вешала трубку:

— Марти?

— Что, милая?

— Мир катится ко всем чертям, и всё, что мы можем сказать: «хреново». Может, и мы тоже катимся ко всем чертям?

— Может, и так, — ответил он, — но Чак Кранц выходит на пенсию, так что, я думаю, это проблеск света в темноте.

— Тридцать девять замечательных лет, — отозвалась она и рассмеялась.

Марти поставил молоко на стол.

— Ты видела билборд?

— Нет, слышала рекламное объявление по радио. В том шоу по НОР, о котором я тебе говорила.

— Если они уже запускают рекламу по НОР, значит, и правда, настал конец света, — сказал Марти. Она опять рассмеялась и этот звук его обрадовал. — Скажи-ка мне, как этот Чак Кранц добился такой популярности? Он же выглядит, как бухгалтер, и я ни разу о нём не слышал.

— Понятия не имею. Мир полон тайн и загадок. И, Марти, давай-ка без сильного алкоголя. Я знаю, что ты об этом помышляешь. Выпей лучше пива, вместо крепких напитков.

Он не смеялся, когда повесил трубку, но улыбнулся. Ах, этот радар бывших жён. Высокоточный, причём. Он поставил бутылку «Эрли Таймс» обратно в буфет и достал пиво. Вместо крепкого напитка. Марти плюхнул пару сосисок в воду и прошёл в свой маленький кабинет, чтобы проверить, а вдруг заработал Интернет, пока он дожидался закипания воды.

Интернет и правда работал, и даже немного шустрее, чем в своём обычном ползучем темпе. Марти зашёл на «Нетфликс», думая, что он вполне мог бы пересмотреть серию из «Во все тяжкие» или «Прослушки», пока будет есть сосиски. Появилась домашняя страница, предлагающая на выбор список сериалов, который не менялся с прошлого вечера (а ведь не так давно набор программ на «Нетфликс» менялся каждый день), но прежде чем Марти смог решить, за похождениями какого плохого парня он хотел бы понаблюдать — Уолтера Уайта или Стрингера Белла, — домашняя страница вдруг исчезла. Вместо неё появилось окно «ПОИСКА» и маленький кружок загрузки.

— Блядь, — сказал Марти. — А не пошёл бы ты наху…

Затем кружок загрузки исчез, а изображение на экране вернулось. Вот только это была не домашняя страница «Нетфликс»; там был Чак Кранц, сидящий за своим рабочим столом, на котором были разбросаны бумаги, улыбающийся и держащий шариковую ручку в своей руке со шрамом. Над ним было написано: «ЧАРЛЬЗ КРАНЦ»; «39 ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫХ ЛЕТ! СПАСИБО, ЧАК!» — прямо под ним.

— Кто ж ты,