Гибель красного атамана [Анатолий Алексеевич Гусев] (fb2) читать постранично, страница - 3


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

председателя Круга войскового старшину Волошинова туда же! — приказал Голубов.

— А как же мы? — донеслось беспомощное из рядов членов Войскового Круга.

— Убирайтесь к чёрту! — закричал Голубов. — Не до вас мне!

И члены Войскового Круга бросились к дверям.

Голубов смотрел на это, ухмыляясь: «Победа!» Новый Войсковой Круг трудового казачества выберет атаманом именно его, в этом нет сомнений.

Теперь надо избавиться от большевиков и установить на Дону собственную власть. И первое, что надо сделать, это взять под свой контроль арсенал. Голубов с казаками захватил атаманский дворец, а там забрал себе воронова жеребца атамана Каледина и на нём отправился к арсеналу.

По дороге заметили, что группа красногвардейцев поставила к стене дома двоих студентов и намерена их расстрелять.

— А ну стой! — загремел Голубов. — Что это вы тут затеяли?

— Кадетов расстреливаем, — простодушно сообщил командир красногвардейцев.

— Кадеты — это конституционные демократы или учащиеся военных училищ, а это… — он подъехал к двум студентам, — студенты Новочеркасского реального училища.

Один из студентов дрожал от страха, по лицу его текли слёзы, другой как бы уже отрёкся от себя и ничего вокруг себя не замечал. Голубов дружески кивнул студентам, мол всё обойдётся.

— Они будущие мастера, начальники над рабочими, — продолжил Голубов.

— Во! Начальники! Над рабочим классом будут измываться. Значить к ногтю! — обрадовался командир.

— Тогда и тебя к ногтю! Ты тоже начальник, — и студентам: — Идите домой и по ночам не шатайтесь.

— А ты кто такой? Распоряжаешься тут!

— Я красный атаман Голубов. И не распоряжаюсь, а приказываю отпустить ребят.

— Ну, тогда вся ответственность на тебя, товарищ Голубов.

— Конечно. Идите, ребята, чего стоите?

Тот, что плакал, взял другого за рукав и повёл в темноту. Он очнулся, когда они уже были довольно-таки далеко от того места, где их собирались расстрелять.

— Где мы, Федя? Что с нами?

— Пока не в раю. Отпустили нас.

Слёзы у Фёдора уже высохли, а штаны по-прежнему мокрые, хорошо, что это не видно, хотя Голубов мог догадаться. Они пошли вперёд. На перекрёстке понуро стояли две привязанные к дереву лошади, неподалёку лежали трупы их хозяев. Студенты подошли.

— Офицеры, — сказал очевидное тот, кого звали Фёдор.

Он срезал перочинным ножом погоны у одного из них:

— Подпоручик. У казаков — хорунжий. Пригодятся. Обязательно выбьюсь в офицеры, как брат.

— Они пехотные, — обратил внимание на принадлежность погон спутник Фёдора.

— Не важно. Берём лошадей, и уходим, — сказал Фёдор, пряча в карман шинели погоны. — Ты куда?

— Домой, в Раздоры. А ты?

— К Корнилову. Он вроде как в Ольгинской. Догоню. Может быть со мной?

— Нет. Домой.


На следующий день, 13 февраля Голубов направился к Саблину.

Саблин смотрел на Голубова красными от бессонницы глазами:

— Ты кто такой, комдив? Что значить: ты будешь лично устанавливать Советскую власть на Дону? Тебя контузило или ты самогону хлебнул? Может быть, ты товарищ Ленин или товарищ Троцкий? Тебя кто уполномочивал? Ты всего-навсего командир авангарда моей группы войск! Я, дорогой товарищ, два месяца с боями продвигался к Ростову и Новочеркасску, а теперь ты мне говоришь: «Уходи!» И это когда я победил белую контру? Ты кто такой, комдив?

Голубов ушёл от Саблина ни с чем.

В Новочеркасске и Ростове началась вакханалия грабежа. Кровавая анархия. Грабили все, у кого было оружие, все у кого было оружие стали яростными большевиками. Опьянев от крови и безнаказанности, расстреливали всех подряд без скидок на пол и возраст лишь бы хоть немного подходили под понятие контрреволюционер, хотя бы грамотной речью. Особенно досталось офицерам. Часть их рванула на юг к Корнилову, кто не хотел воевать не за белых, не за красных, разными путями стали пробираться за границу.

— Это что же такое твориться? — спрашивали казаки Голубова. — Баб да мальчишек стреляют! Это такая власть тепереча будет?

Голубов ответа не знал, ему тоже всё это не нравилось, но привёл в Новочеркасск большевиков именно он, и этого отрицать было нельзя. Совесть подсказывала — надо что-то делать. Чужаки грабили родной ему город.


Атамана Назарова и председателя Войскового Круга Волошинова препроводили на городскую гауптвахту, выделили отдельное помещение каждому. Охрана была только у входа наружу, поэтому заключённым никто не мешал общаться между собой, да и с охраной тоже. Охрану несли попеременно казаки 10 и 27 Донских полков, сидельцы для них были своими: или бывшими командирами, или сослуживцами, фронтовиками.

Атмосфера на гауптвахте среди заключённых царила напряжённо-нервная. Ничего хорошего для себя арестованные не ждали.

Назаров в первую же ночь написал прощальное письмо жене, где кроме всего прочего сообщил, что его двум сыновьям памяти отца стыдиться не придётся. Держал он себя с достоинством, как подобает