Журавлиное счастье (СИ) [Ольга Шлыкова] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

родителями. Мне приходилось часто вводить его папА в заблуждение, по поводу Вовкиной учёбы, от чего у меня на душе кошки скребли. Вовкину матушку его учёба не волновала, она меня допрашивала, про нашу жизнь с соседями, и всё время грозилась явиться лично и разобраться с теми, кто вытирался нашими полотенцами в ванной, или тырил из стола на кухне крупу. Но она так, ни разу не пришла. Она бы просто не смогла подняться на третий этаж без лифта, в доме сталинской постройки, где в квартирах были пятиметровые потолки, и лестница, даже мне давалась с трудом. У моей свекрови был артроз. Поэтому все свои проблемы с соседями я решила сама - я больше ничего не оставляла ни в ванной ни на кухне, ни в прихожей. Вовка быстро привык к тому, что прежде чем выйти из комнаты по какой-нибудь надобности, нужно взять с собой все нужные аксессуары, а меня это сильно тяготило. Но зато была цела наша зубная паста, и щётки утром не оказывались мокрыми.



  Забравшись вечером под одеяло, я засчитывала себе прожитый день за три. Родом из маленького города, где было всего три автобусных маршрута, я моталась по Москве на метро, троллейбусах, трамваях и автобусах, и иногда мне хотелось взвыть, когда перед моим носом закрывалась дверь вагона метро. А мой муж разъезжал на такси. Ему так было удобно. Он сам себе зарабатывал деньги на легковой транспорт, и почти каждый день возвращался домой за полночь, когда метро уже не работало. У его отца была машина, старенькая "Волга", но она давно стояла в гараже - ракушке, папА уже боялся садиться за руль. А Вовка не хотел ни отцову, ни свою машину. У него не было на неё времени. Наступили новогодние каникулы у наших учеников, и я смогла себе позволить неделю в счёт отпуска, чтобы элементарно отоспаться. Ни мужу, ни его родителям я об этом не сказала, просто забыла. Потому что директор училища отпустил меня в последний момент перед Новым годом, и за праздничными хлопотами это вылетело у меня из головы. И именно в те первые январские дни я поняла, что ничего на свете не происходит зря. Если бы я как обычно ездила на работу, или моя семья была в курсе моего отпуска, я бы не узнала то, что скрывали от меня муж и его родители.



  ПапА затемпературил и попросил меня перед работой зайти в аптеку за лекарствами. Да, конечно, всего-то одна остановка по кольцевой от Парка культуры до Киевской, а потом добираться на работу, снова по кольцевой до Добрынинской, и на трамвае до Варшавского шоссе. Но кроме меня сходить старику в аптеку было некому. И я, кряхтя начала собираться. И вдруг меня осенило - я же в отпуске. Поэтому настроение улучшилось, и я начала планировать, куда можно зайти по пути домой от родителей, если идти пешком. Метро в тот день не показалось мне серым и грязным, а в подземном переходе, в аптечном киоске, я купила всё, что просил отец. Я всегда заглядывала в почтовый ящик, потому что на этот адрес приходили письма и для меня. Но он постоянно оказывался пуст, папА всегда опережал меня, забирая почту рано утром. На этот раз папА заболел, и из ящика сиротливо торчали его газеты. Как выяснилось ещё со вчерашнего вечера, потому что вместе с "Комсомольской правдой" и "Литературной газетой" лежала "Вечерняя Москва". Я достала почту, и уже нажала на кнопку вызова лифта, когда к моим ногам упала какая-то бумажка - невзрачный листок, но с круглой печатью. Я подняла его и увидела, что это повестка в суд для моего Вовки.



  "Предлагаем вам явиться туда-то, тогда-то на заседание суда по гражданскому иску гражданки такой-то на удержание алиментов..." Дальше я читать не стала, приехал лифт, и я вошла в кабину. Я прислонилась в стенке лифта и пыталась осмыслить, что же за новость я держу в своей руке. Лифт остановился на пятом этаже, разошлись его двери, а я всё стояла и не выходила. Щелкнул чей-то замок, и я поняла, что это любопытные соседи хотят проверить, почему из лифта никто не выходит. Я бросила газеты на пол и сделала вид, что уронила их и собираю. "А, Оленька! Газетки уронила?" - прошелестела соседка и, не дожидаясь ответа, скрылась за своей дверью. "Не нашла никакого криминала, вот досада" - подумала я, достала ключи и открыла дверь квартиры свёкра и свекрови. ¡



  Когда матушка убедилась, что я купила всё, что надо и ушла к себе, предоставив мне поухаживать за папА, я, молча, помахала перед его носом повесткой.



  - А... Ты об этом. - Сказал свекор, хотя я не произнесла ни слова. - Мы не хотели тебе говорить, думали, что ты тогда не выйдешь за Вовку.



  - Он был женат?



  - Дважды. Но ребёнок только один. - Свёкор словно спохватился, говоря о ребёнке.



  Я молчала. Мне почему-то было без разницы, сколько раз Вовка был женат до меня, и сколько у него детей. Я сидела и раздумывала, как я буду возвращаться в свою общагу, что оставлю мужу, что заберу себе. "Хотя зачем мне вся эта мелочёвка и бестолковые