От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
Слог хороший, но действие ГГ на уровне детсада. ГГ -дурак дураком. Его квартиру ограбили, впустил явно преступников, сестру явно украли.
О преступниках явившихся под видом полиции не сообщает. Соглашается с полицией не писать заявление о пропаже сестры. Что есть запрет писать заявление ранее 3 дней? Мало ли, что кто-то не хочет работать, надо входить в их интерес? Есть прокуратура и т.д., что может заставить не желающих работать. Сестра не
подробнее ...
пришла домой и ГГ отправляется в общественную библиотеку, пялясь на баб. Если ГГ и думает, то головкой ниже пояса. Писатель с наслаждением описывает смену реакции на золотую карту аристо. Диалоги туповатые, на уровне ребёнка и аналогичным поведением. История драки в школе с кастетами и войнами не реально глупая. Обычно такие тупые деологи с полицией, когда один сознаётся в навете оканчивается реальным сроком. Когда в руки ГГ попали вымогатели с видео сестры, действия ГГ стали напоминать дешевый спектакль. Мне данный текст не понравился, сказочно глупый.
что мы будем в этом участвовать, — отрубил Слав. — Это, вообще-то, твоя работа.
— То есть ты оставишь детей и женщин на съедение нежити? — Курт вопросительно приподнял бровь.
— Не дави на совесть, жнец. Ты прекрасно знаешь, что нам не выстоять против высшего.
Михей с беспокойством наблюдал за развитием разговора. Обстановка за столом накалилась. Формально Слав был прав, нежить — удел жнецов. Но при этом командир наемников, да и его ребята, ни за что не оставили бы в беде мирное население, даже если такое мероприятие грозило бы клину преждевременной встречей с Госпожой. Слав чего-то добивается, но вот чего?
— Провоцируешь? — на мгновение Михею показалось, что лицо Курта изменилось: стало бледным с сероватым оттенком, глаза заполнила тьма, а голос стал низким, горловым. Откуда-то дунул ледяной сквозняк. Войт потер пальцами глаза — нет, все со жнецом в порядке. А вот воины — воины поднимались из-за стола и обнажали оружие. А жнец, не обращая на это никакого внимания, продолжал:
— На Поле Крови вы неплохо справлялись.
Под ошарашенным взглядом Михея Слав и его воины опустились на правое колено и отдали жнецу воинский салют, вскинув мечи:
— Прости нас, господин. Не распознали сразу, — произнес Слав. — Располагай нашими жизнями по своему разумению.
Единственный, кто, как и войт, не участвовал в выходке своих товарищей по оружию и, похоже, тоже ничего в происходящем не понимал, был Зоран — племянник Слава и самый молодой воин в отряде. Но сидел молча и ждал разъяснений от командира.
— Может кто-нибудь что-нибудь объяснит? — раздраженно бросил Михей.
— Они начали, пусть и объясняют, — отмахнулся Курт. — И поднимитесь уже, прощаю я вас.
Воины стали подниматься с пола и рассаживаться по местам.
— Дела гильдии, — отрезал Слав. — Что будем делать, войт?
— Ну, положим, весть я сейчас пошлю, — нахмурился Михей. — Можешь указать конкретное место, жнец?
— В той стороне, — махнул рукой Курт в сторону окна.
— Там старое кладбище. Еще времен Войны Листвы. Братская могила, практически, — сказал Горан, один из воинов Слава, следопыт отряда. — Да и нынешнее кладбище тоже там.
— Нужно посмотреть, — резюмировал Курт. — А еще пригласить на прогулку священника.
— Есть еще маг при магистрате, — предложил Михей. — Воздушник.
Жнец кивнул, отдавая организационные вопросы на откуп Михею. Сборы заняли около часа, по истечении которого в обеденном зале «Нетрезвого шахтера» остались только заинтересованные лица. Михей вышел из подсобки, снаряженный в старый, но испытанный пехотный доспех. Щит Михей решил не брать, слишком громоздкий, а вот верный гладиус на пояс прицепил.
Остановившись у стойки, войт оглядел собравшихся. Жнец, потягивая пиво, меланхолично сидел за угловым столом. В самом темном углу. От входной двери к большому столу в центре зала подтягивались наемники, все, как один, затянутые в незнакомые, страшноватые на вид дымчатые доспехи. Воины обвешались оружием, как будто речь шла не о проверке кладбища, а о рейде в Светлый Лес[8].Такое оружие, кстати, войт у наемников тоже ни разу не видел. Горан Волк и Богша Хлыст были затянуты во что-то изящно-кольчужное и производили впечатление гибких и быстрых хищников. На поясах ножи и короткие клинки. За спинами небольшие, но грозные на вид арбалеты. У Ждана Ворона и Слава доспехи производили впечатление более тяжелых, за счет странного узора из дымчатых пластин. За спинами расположились саадаки с длинными луками из странного темного дерева со вставками из того же дымчатого металла. А вот Лад Молот и Буян Шут походили на две дымчатые крепости, так как были закованы во весь свой немаленький рост, что называется, «до бровей». Только Зоран отличался обычным, хотя и качественным, средним гильдейским доспехом.
Рядом с Зораном расположился управляющий шахтерской артели, Стефан Кирка, и с любопытством разглядывал разодевшихся воинов. Недалеко от воинов расположились два старика. Одетый в поношенную и кое-где подштопанную, но чистую и опрятную рясу отец Радомир что-то втолковывал штатному магу-воздушнику магистру Каину тер Салазару. Сам отец Радомир появился в городке три года назад, заменив погибшего отца Лазаря, и с тех пор приход только рос. Священник был вежлив, кроток, дипломатичен, всегда любезен и очень проницателен. Он находил тропку к сердцу любого человека, и, казалось, мог решить любую проблему, занимающую его паству. Однако Михея не покидало ощущение, что такое поведение священника всего лишь маска, скрывающая расчетливого и фанатичного пса Единого. Как говаривал почивший сын войта: «Что-то сильно Инквизицией попахивает».
Повелитель воздушной стихии, магистр магических искусств, граф[9] Каин тер Салазар, напротив, излучал надменность, поглядывая на окружающих с плохо скрываемыми превосходством и брезгливостью. У Михея с этим, неизвестно за что сосланным в их дыру магистром,
Последние комментарии
10 часов 42 минут назад
11 часов 36 минут назад
11 часов 39 минут назад
22 часов 31 минут назад
22 часов 33 минут назад
1 день 11 часов назад