Битва после войны [Иван Сазонович Колесниченко] (fb2) читать постранично, страница - 3

Год они держали меня под следствием, а затем бросили в тюрьму «Кассель-Вельгайден». Просидел там некоторое время в одиночке, потом попал в концентрационный лагерь Лихтенберг, откуда вместе со всеми политзаключенными был доставлен в Бухенвальд. Участвовал в выступлении заключенных этого лагеря 11 апреля 1945 года. Вот, пожалуй, и все…

Георг Шнайдер перевел последнюю фразу и заметил:

— Больше он, наверное, из скромности ничего не скажет. Но если вы интересуетесь деятельностью Буссе в Бухенвальде, то я могу вам кое-что рассказать.

— Меня интересует все, что касается руководящих деятелей КПГ в Тюрингии, так как мне, наверное, предстоит с ними работать вместе не день и не два, — заверил я Шнайдера.

— Тогда я вот что должен вам сообщить, — начал он, — хотя вы уже по его короткому рассказу могли заключить, что наш Эрнст прошел все муки фашистского ада, но остался несгибаемым коммунистом и даже в Бухенвальде не прекращал борьбы против нацистов. В лагере был создан интернациональный лагерный комитет — ИЛК — во главе с Вальтером Бартелем. В него входили заключенные разных национальностей, в том числе и представители советских военнопленных. По заданию ИЛК Буссе принял предложение руководить санитарным бараком, так как работавший там раньше коммунист Вальтер Крамер был переведен в другой лагерь и там казнен. На предложение ИЛКа занять указанный пост Буссе ответил: «Я знаю, что меня посылают, по-существу, в команду смертников, но считаю необходимым действовать по директивам партии».

— А почему командой смертников? — поинтересовался я, прервав Шнайдера.

— Мы еще не все знаем, не все подытожили, что творилось в Бухенвальде, но по рассказам Эрнста и других бывших узников этого лагеря смерти нам известно, что интеркомитет два года готовил вооруженное восстание заключенных, что местом сбора его руководителей был именно санитарный барак, он же был и хранилищем оружия, которое похищалось узниками из арсенала эсэсовцев, собиралось из тайно вынесенных с оружейного завода, где работали заключенные, отдельных частей автоматов. Кроме того, в этом бараке были спасены многие заключенные, обреченные на уничтожение. Таким товарищам вручались документы умерших узников, их направляли в так называемые внешние команды, работавшие на разных объектах вне лагеря, а там подпольщики обеспечивали им бегство и безопасность. Словом, жизнь каждого там висела на волоске: ведь организация могла быть в любой момент раскрыта и тогда…

Мне становилось ясным, что руководитель тюрингских коммунистов заслуживает не только полного доверия, но и глубокого уважения как преданный сын своего народа и партии, которого ничто не могло сломить и лишить веры в неизбежность краха фашизма.

Забегая вперед, скажу, что упоминавшийся Шнайдером Вальтер Бартель сообщил мне позже, что Э. Буссе был и остается высоко почитаемым в международном комитете «Бухенвальд-Дора», что во многих странах бывшие узники концлагеря помнят его, благодарят и считают, что обязаны ему жизнью.

Шнайдер бегло переводил для Буссе все, о чем мне рассказывал, а затем он сам произнес несколько фраз, из которых я понял только слово «конференция».

— Товарищ Буссе, — пояснил Шнайдер, — просил меня сказать, что у нас завтра, 15 июля, в «Веймархалле» состоится окружная партийная конференция с моим докладом о задачах партийной организации Тюрингии, вытекающих из воззвания ЦК КПГ от 11 июня 1945 года, и он хочет, чтобы вы были гостем нашей конференции.

Признаюсь, что это приглашение меня озадачило, но размышлять долго нельзя было, так как мои посетители могли меня неправильно понять, поэтому я сразу же ответил:

— Дорогие товарищи, очень благодарен за ваше приглашение, но я не знаю немецкого языка и был бы на конференции, как глухонемой, но главное заключается не в этом, а в том, что мое присутствие некоторые коммунисты могут неверно истолковать, как намерение этим оказать давление на делегатов, чтобы они принимали решения, угодные советским оккупационным властям. Поэтому прошу вас проводить свою конференцию без представителей от советских военных властей, Мы не считаем нужным контролировать деятельность организации КПГ, доказавшей своей боевой работой в интересах Германии, что это наша братская партия.

Мои собеседники поняли меня, и мы дружески распрощались. Конечно, не надолго. В последующем я с ними встречался едва ли не каждый день, так как этого требовали наши общие заботы о строительстве новой жизни.

* * *

Думаю, что здесь будет уместным рассказать о структуре управления СВА, которое было размещено в Веймаре, в доме № 1 по Куртштрассе.

16 июля генерал-полковник В. И. Чуйков издал приказ № 1, в котором доводилось до всеобщего сведения о создании управления СВА Тюрингии. Переведенный на немецкий язык, он был размножен типографским способом в виде большого плаката и распространен по всей Тюрингии, чтобы население знало о существовании и