Ливень [Эдуард Юрьевич Шим] (rtf) читать постранично, страница - 2
Книга в формате rtf! Изображения и текст могут не отображаться!
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (5) »
— растерянно сказала мать, краснея под взглядом девчонки. — Я думала — в бюро сначала... Надо ведь о цене договориться, и вообще...
— Цены теперь везде одинаковые, — с вежливой улыбкой проговорила девчонка, как бы объясняя то, что всем давно известно. — Дешевле не найдёте.
— Правда, не знаю... — повторила мать, для чего-то сворачивая железнодорожные билеты и заталкивая их в сумочку. — Я как-то не думала...
— Если не хотите, я найду других.
— Нет, нет, не в том дело. Мне все советовали пойти в бюро... А тебя как зовут?
— Женя, — ответила девчонка, ничуть не удивясь. — Сейчас подойдёт автобус, хорошо бы занять места.
Тимка слушал этот разговор, смотрел на мать, и отчего-то ему не хотелось, чтобы мать дала согласие. Он не знал почему. Вероятно, потому, что эта девчонка уж очень красива. Тимке становилось нехорошо и неловко, когда он смотрел на неё. Вообще всё здесь было каким-то чересчур новым и неожиданным. Тимка ехал на юг впервые, и впервые были у него такие суматошные сборы и такая длинная дорога; и то, что осталось позади: и школа, и тесный московский двор, по утрам холодноватый, а к вечеру душный, и знакомые мальчишки — с ними было так просто, так легко, — и гребная секция, где Тимка начал заниматься и вдруг пришлось бросить из-за отъезда, и многое, многое другое, привычное и близкое, — всё это ещё жило в нём, волновало, и новые впечатления не могли уложиться, словно бы не вмещались. А тут ещё эта девчонка, до того красивая, что нехорошо и неловко. Всё уже как-то слишком. Тимка потянул мать за рукав и кашлянул, стараясь привлечь внимание.
— Ну ладно, — сказала мать. — Может, так и лучше. Пойдёмте, где остановка.
Тимка ещё не успел нагнуться за чемоданом, как Женя подхватила его и понесла к площади. Чемодан был тяжёлым, Тимка таскал его с трудом, часто меняя руки. Но Женя шла сейчас прямо, легко, не напрягаясь, и чемодан будто плыл рядом с нею по воздуху.
— Пустите, — сказал Тимка. — Я сам.
— Зачем же?
— Я сам.
— Пустяки! — В голосе Жени не слышалось ни ехидства, ни желания удивить. Одна только искренность и радушие. И глаза были ясны и ласковы.
— Что ж ты, кавалер, — укоризненно и с каким-то сожалением сказала мать. — Хоть помог бы...
— Нет, нет, — откликнулась Женя. — Это моя обязанность.
У автобусной остановки выстроилась нетерпеливая очередь, ссорились какие-то мужчины. Женя на секунду остановилась, затем прошла мимо всей очереди и встала у другой таблички с надписью: «Посадки нет».
Подкатил автобус, пахнущий подгорелой резиной, все слезли, парень-кондуктор собрался дёрнуть за сигнальный шнурок. В это время Женя вскочила на подножку.
— Вы разрешите? — громко спросила она, и когда небритый, уставший кондуктор зло повернулся к ней — вдруг расцвела в улыбке, почти засмеялась, прямо и доверчиво глядя на него.
Кондуктор поморгал, потом улыбнулся тоже:
— Ха, давай, только быстро!..
Они заняли места у окошка, на теневой стороне. Для тех, кто стоял в очереди, мест не хватило, — рядом с Женей, в проходе, тесно сгрудились какие-то одинаковые парусиновые старички, над головой у неё качались узлы и сумки. Наконец все разместились, притихли, и тогда Женя встала с диванчика.
— Садитесь, пожалуйста! — кивнула она ближнему старичку.
И опять, так же как и на вокзальной лестнице, все вокруг смотрели на неё, а она стояла непринуждённо, свободно, повернувшись к Тимке и матери, и автобусная теснота как будто бы не касалась её и не беспокоила.
— Вчера мы ездили за форелью, — рассказывала она вполголоса, — если захотите, можно будет ещё съездить. Это интересно, вам понравится. А ещё все приезжие в горы ходят, за орехами. По вечерам тоже скучать не будете, у нас рядом санаторий, а там все новые кино...
И пока они ехали несколько остановок, Женя успела рассказать о самых удобных пляжах, о погоде за минувший месяц, о том, что можно достать в магазинах и чего достать нельзя. Говорила она охотно, увлечённо, как говорят с давно знакомыми людьми, развлекать которых — одно удовольствие. Тимка видел, что мать успокаивается от этой болтовни, веселеет, да и сам он мало-помалу перестал отводить глаза, когда встречался взглядами с Женей.
Дом, где им предстояло жить, и впрямь был удобен. На склоне горы, прямо в саду, белела чистенькая, словно игрушечная коробочка, но, когда вошли внутрь, оказалось, что в ней два этажа, а комнаты светлы и просторны.
— У нас ещё четверо постояльцев живут, — сказала Женя, — но их
— Цены теперь везде одинаковые, — с вежливой улыбкой проговорила девчонка, как бы объясняя то, что всем давно известно. — Дешевле не найдёте.
— Правда, не знаю... — повторила мать, для чего-то сворачивая железнодорожные билеты и заталкивая их в сумочку. — Я как-то не думала...
— Если не хотите, я найду других.
— Нет, нет, не в том дело. Мне все советовали пойти в бюро... А тебя как зовут?
— Женя, — ответила девчонка, ничуть не удивясь. — Сейчас подойдёт автобус, хорошо бы занять места.
Тимка слушал этот разговор, смотрел на мать, и отчего-то ему не хотелось, чтобы мать дала согласие. Он не знал почему. Вероятно, потому, что эта девчонка уж очень красива. Тимке становилось нехорошо и неловко, когда он смотрел на неё. Вообще всё здесь было каким-то чересчур новым и неожиданным. Тимка ехал на юг впервые, и впервые были у него такие суматошные сборы и такая длинная дорога; и то, что осталось позади: и школа, и тесный московский двор, по утрам холодноватый, а к вечеру душный, и знакомые мальчишки — с ними было так просто, так легко, — и гребная секция, где Тимка начал заниматься и вдруг пришлось бросить из-за отъезда, и многое, многое другое, привычное и близкое, — всё это ещё жило в нём, волновало, и новые впечатления не могли уложиться, словно бы не вмещались. А тут ещё эта девчонка, до того красивая, что нехорошо и неловко. Всё уже как-то слишком. Тимка потянул мать за рукав и кашлянул, стараясь привлечь внимание.
— Ну ладно, — сказала мать. — Может, так и лучше. Пойдёмте, где остановка.
Тимка ещё не успел нагнуться за чемоданом, как Женя подхватила его и понесла к площади. Чемодан был тяжёлым, Тимка таскал его с трудом, часто меняя руки. Но Женя шла сейчас прямо, легко, не напрягаясь, и чемодан будто плыл рядом с нею по воздуху.
— Пустите, — сказал Тимка. — Я сам.
— Зачем же?
— Я сам.
— Пустяки! — В голосе Жени не слышалось ни ехидства, ни желания удивить. Одна только искренность и радушие. И глаза были ясны и ласковы.
— Что ж ты, кавалер, — укоризненно и с каким-то сожалением сказала мать. — Хоть помог бы...
— Нет, нет, — откликнулась Женя. — Это моя обязанность.
У автобусной остановки выстроилась нетерпеливая очередь, ссорились какие-то мужчины. Женя на секунду остановилась, затем прошла мимо всей очереди и встала у другой таблички с надписью: «Посадки нет».
Подкатил автобус, пахнущий подгорелой резиной, все слезли, парень-кондуктор собрался дёрнуть за сигнальный шнурок. В это время Женя вскочила на подножку.
— Вы разрешите? — громко спросила она, и когда небритый, уставший кондуктор зло повернулся к ней — вдруг расцвела в улыбке, почти засмеялась, прямо и доверчиво глядя на него.
Кондуктор поморгал, потом улыбнулся тоже:
— Ха, давай, только быстро!..
Они заняли места у окошка, на теневой стороне. Для тех, кто стоял в очереди, мест не хватило, — рядом с Женей, в проходе, тесно сгрудились какие-то одинаковые парусиновые старички, над головой у неё качались узлы и сумки. Наконец все разместились, притихли, и тогда Женя встала с диванчика.
— Садитесь, пожалуйста! — кивнула она ближнему старичку.
И опять, так же как и на вокзальной лестнице, все вокруг смотрели на неё, а она стояла непринуждённо, свободно, повернувшись к Тимке и матери, и автобусная теснота как будто бы не касалась её и не беспокоила.
— Вчера мы ездили за форелью, — рассказывала она вполголоса, — если захотите, можно будет ещё съездить. Это интересно, вам понравится. А ещё все приезжие в горы ходят, за орехами. По вечерам тоже скучать не будете, у нас рядом санаторий, а там все новые кино...
И пока они ехали несколько остановок, Женя успела рассказать о самых удобных пляжах, о погоде за минувший месяц, о том, что можно достать в магазинах и чего достать нельзя. Говорила она охотно, увлечённо, как говорят с давно знакомыми людьми, развлекать которых — одно удовольствие. Тимка видел, что мать успокаивается от этой болтовни, веселеет, да и сам он мало-помалу перестал отводить глаза, когда встречался взглядами с Женей.
Дом, где им предстояло жить, и впрямь был удобен. На склоне горы, прямо в саду, белела чистенькая, словно игрушечная коробочка, но, когда вошли внутрь, оказалось, что в ней два этажа, а комнаты светлы и просторны.
— У нас ещё четверо постояльцев живут, — сказала Женя, — но их
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (5) »
Последние комментарии
6 часов 48 минут назад
6 часов 49 минут назад
12 часов 7 минут назад
15 часов 49 минут назад
16 часов 10 минут назад
17 часов 4 минут назад