Трудная книга [Григорий Александрович Медынский] (fb2) читать постранично, страница - 2

к вершине, минуя основание. Мы не можем перед предстоящим подъемом не решить самый естественный и трезвый вопрос: а как осуществить его? Как взять их, эти высоты нравственного совершенства? Можно ли взять их одним восторгом, порывом и пусть искренним, пусть самым горячим, но голым призывом: смотрите, как они великолепны и чисты!

Путь к вершинам. Он не так легок и не так прост, и вести туда могут разные пути и разные, иной раз очень сложные и трудные, тропы.

Невольно вспоминаются вдохновенные строки Пушкина:

С этого «края стремнины» открывается поистине величественное зрелище: горы, горы, горы, те самые сверкающие вершины, которые так манят наш взор и мечту. А внизу — Арагва. И с полной ясностью отсюда, с высоты, видно, как сливаются там две Арагвы: «белая» и «черная». Вот они текут — разные, совершенно разные по цвету воды — и сливаются, и граница их слияния отсюда, сверху, кажется точно прочерченной. А дальше идет просто Арагва, где все смешалось, и белое, и черное, и невозможно уже отделить одно от другого, хотя текут в ней все-таки две Арагвы: «белая» и «черная». Так же и в жизни. В ней тоже борются и спорят два потока: светлые, чистые воды добра и черные струи зла.

И вот я стою у начала пути. Можно исследовать истоки высот человеческого духа — это так радостно, приятно и бесконечно нужно. А разве менее нужно другое: перекрыть мутные воды «черной» Арагвы, чтобы они не вторгались в общий поток и не загрязняли его?.. И разве не менее важно пойти — нужно же кому-то пойти и туда, по берегам «черной» Арагвы, и проследить, и покопаться, исследовать и попробовать что-то узнать и разведать: откуда же и как, из каких пластов жизни берется эта муть, где и как ее можно остановить, или хотя бы ослабить ее напор, или очистить, просветлить ее воды.

Куда идти? Как идти?

«…В науке нет широкой столбовой дороги… и только тот может достигнуть ее сияющих вершин, кто, не страшась усталости, карабкается по ее каменистым тропам».

Так сказал Маркс о науке. В такой же степени это относится и к овладению вершинами нравственного совершенства. Путь к ним — далеко не столбовая дорога, по которой можно промаршировать под звуки оркестра, это каменистые трудные тропы, где может быть все: и завалы, и провалы, и подъемы, и трещины. И, готовясь к восхождению, разве не должны мы во многом разобраться и многое проверить — что же брать с собой в нелегкий путь и что не брать, куда, на какой уступ можно уверенно ставить ногу и от чего уберечься, что предусмотреть и каких ошибок избежать.

Многое нужно стремящемуся, но, прежде всего, нельзя терять из виду вершины, надо идти к ним, но при том смотреть под ноги — куда ведет тропа, по которой ты направляешь шаг.

Я давно живу на свете, но, чем больше живу, тем становится интересней. Наша жизнь как подъем по горной дороге — с каждым новым ее этапом, с каждым поворотом открываются все новые и новые дали, возникают новые горизонты и цели, а вместе с ними и новые сложности, которые нужно преодолевать. На наших глазах будущее приходит в настоящее и рождается из него и, в то же время, прошлое прорывается в будущее и вступает с ним в скрытую, но злую борьбу.

Сложности! В них — и пафос, и драматизм нашего времени, в них его живая диалектика и поле битвы. И большой веры и непоколебимости, огромного устремления и напряжения сил, разума и воли требует оно от каждого из нас. И честности. В этом-то, может быть, самое главное — честности мысли: разобраться в сложностях, которые тебя окружают, и проблемах воспитания, которые из них вытекают. А к сожалению, у нас бытует еще слишком упрощенный и односторонний взгляд на этот вопрос.

Воспитывать — не значит посадить перед собой сына и читать ему нотацию. Воспитывать — не значит прочитать лекцию, даже очень интересную лекцию, и думать, что вот проведено мероприятие, и дело сделано: все слушатели будут делать так, как говорил лектор. Воспитывать — не значит сказать: будь таким, делай так, — и все будут делать так. Ах, если бы можно было внушать идеи «прямой наводкой»!

Мы много говорим о необходимости воспитания на положительном примере и совершенно справедливо говорим.

Разве доктор, от которого пахнет табаком, может убедить больного во вреде курения? «Врачу, исцелися сам!» — скажет ему больной словами древнего изречения. Разве отец, пришедший с получки навеселе и решивший по этому случаю «поучать» сына, имеет право на такое поучение? Разве лектор достоин читать лекцию о моральном облике советского человека, если сам он бросил соблазненную им девушку? Разве парторг может увлечь за собой народ, если он сам запутался в каких-то грязных делишках? Разве писатель вправе писать книгу о благородных чувствах, если он заперся за высоким забором своей дачи с лохматым барбосом во дворе? И какое влияние будет иметь этот доклад или лекция, книга или родительское поучение,