Бисер Мирозданий (СИ) [Лариса Анатольевна Львова] (fb2) читать постранично, страница - 4

гусь, длинную шею. Он был почти одного возраста с Ваней. И таким же жгучим любопытством горели его серые глаза.

   - Да, Терентий, работают. А как же? Законов природы никто не отменял. Иногда они нам на пользу. Конечно, Иван Иванович порвёт нас на корпию, если увидит. Но опарыши - лучшее средство для очищения гнойных ран. С древности личинки мух трудились на исцеление раненых. Да вот неказисты и отвратны для глаза. А так у нас ведь бельё пропаривается, раствором всё опрыскивается и инструменты кипятятся? Иван Иванович будет доволен, - раздумчиво говорил лекарь, ощупывая культю выше раны. - И повторной ампутацией у поручика Луткова будет доволен. Снова он прав. Плохи дела: отёк и воспаление ползут вверх. Прикончат они поручика. Когда последний раз морфий впрыскивали?

   - Три часа назад, - ответил Терентий.

   - Плохо, - тихо, нахмурив лоб, заметил лекарь.

   - Отчего же? - удивился Терентий. - Раньше они и полутора часов проспать не могли, кричали.

   - Отсутствие боли и непреходящий сон означают приближение рубежа, друг мой.

   Терентий, видимо, чтобы не показаться невеждой, смолчал и не спросил, какого рубежа.

   Раненый издал тихий крик и проснулся.

   - Избави нас, Мир, от всяких Наваждений... - вдруг забормотала Лиза. Её шёпот постепенно нисходил до полувнятных звуков и шумного дыхания.

   Ваня нетерпеливо повёл плечом, подтолкнул сестру к двери - иди, мол, коли страшно. Но Лизе не было страшно, она не дрожала, как прежде.

   А раненый взмолился к лекарю:

   - Ухожу я, Пётр... ухожу. Напиши... за меня письмо... - еле выговорил он.

   - Что ж торопишься-то, друг? Преодолей, прошу... Фантомная боль сильна, но не смертельна. От гноя мы избавились, - вытирая глаза, но не дрогнув голосом, сказал лекарь.

   - Моя фантомная боль не в ноге... Болит дом... которого у меня... не будет... Болит... сильно болит алтарь... у которого мне не стоять... Болят колыбели... детей... моих и Симиных... нерождённых детей... - стал бредить раненый, приподнялся на локтях и дико завращал глазами. - Всё это здесь и ждёт меня!

   Потом он рухнул на подушку и впал в забытьё.

   Тут Лизу, к вящему негодованию брата, какая-то сила толкнула вперёд. Она бросилась к раненому. Её тут же вытолкнуло назад, и освещённое пространство взорвалось слепившей глаза вспышкой, а потом сменилось тьмой.

   Ваня возмущённо засопел - как он расскажет учителю о том, что не успел рассмотреть и осмыслить?

   Но сестра сидела на полу и горько плакала. Зашиблась, наверное. И Ваня должен позаботиться о младшей, а не о впечатлении, которое он произведёт на учителя.

   - Поднимайся, Лиза, - сказал старший. - Ушиблась? Позволь...

   - Я не ушиблась, - ответила сестра и поднялась. - Плачу не от своей боли.

   - Ты точно здорова? - Ваня стал испытывать раздражение. - Болтаешь чепуху...

   - Я дальше сама пойду, - совершенно спокойно, как ранее брат, ответила Лиза. - Теперь я точно не побоюсь. Нам нечего бояться. Там - тоненький палец сестры указал на темноту - ждут помощи. Вовсе не хотят забрать наши жизни, как я раньше думала.

   И твёрдо зашагала к другому концу громадной залы.

   Ваня проследил взглядом за тем, как маленькая светлая фигурка исчезла в чёрной пасти дверного проёма, и ощутил странную боль. А ещё любовь к взбалмошной сестре.

   Утром семья встретилась за накрытым в столовой зале завтраком: приехал батюшка, требовалось соблюдать порядок.

   Батюшка приласкал детей, потрепал за толстую щёку Лёню, который дулся, как мышь на крупу из-за требований гувернантки сменить одежду, надеть рубашку с ненавистным жабо, топорщившимся на груди, и воланами на рукавах, которые лезли то в блюда, то в краски, то цеплялись за углы.

   Ваня попытался поймать взгляд сестры, чтобы дать знак остаться в столовой, но она держалась, как всегда, надменно-отстранённо и упорно глядела только в свою тарелку.

   Когда взрослые остались для кофею, а детей повели заниматься, Лиза сама шепнула брату:

   - Ближе к обеду встретимся здесь!

   Ваня хотел возмутиться: вот раскомандовалась! Но сестра что-то явно знала, поэтому он только скрипнул зубами.

   Родители куда-то уехали на коляске, и Ваня нашёл способ сократить занятия с учителями математики и французского, которые учили детей в пяти-шести помещичьих