В отсеках тишина [Лев Александрович Власов] (fb2) читать постранично, страница - 32

1939 год на Дальнем Востоке был неспокойным. Японские милитаристы чинили авантюру за авантюрой. Тихоокеанскому флоту пришлось все время находиться в повышенной готовности. Корабли редко отстаивались в базах.

Наша лодка в мае ходила далеко на юг, в район Корейского пролива — там мы встречали наши тральщики, совершавшие переход с Черного моря. Все лето мы плавали, изредка заходя в живописные бухты залива Петра Великого.

Во второй половине августа после долгого плавания в океане прошли в Амурский лиман, поднялись вверх по реке и бросили якорь на рейде Николаевска-на-Амуре.

К нашему удивлению, несмотря на приближающуюся осень, вода в Амуре оказалась теплой. Очень хотелось искупаться в пресной воде, но пугало быстрое течение. Тогда с разрешения командира связали два бросательных конца. Один конец длинной тонкой веревки привязали к носовой пушке, а на втором сделали петлю. Затянув эту петлю вокруг пояса, матрос прыгал с носа лодки, чтобы вынырнуть далеко за кормой. Перебирая руками по веревке, моряк подтягивался к кораблю, вылезал на палубу. Купание всем очень понравилось.

Пользуясь обилием пресной воды, трюмные пополнили ее запасы на корабле. В пятом отсеке во время зарядки аккумуляторной батареи была устроена настоящая баня со стиркой. Для этого работающие дизели накрыли брезентом, а в проходе укрепили душ, в который подавалась вода, подогретая в рубашках дизелей. Правда, баня получилась с ветерком — поток холодного воздуха летел к двигателям, но, помывшись, моряки переходили в шестой отсек, где было жарко. Они отогревались, сушили выстиранную одежду и сразу же надевали ее.

А потом опять просторы Охотского моря. В ста милях от Камчатского полуострова мы дрейфовали (на якорь встать было невозможно из-за больших глубин) восемнадцать суток, обеспечивая учения наших летчиков — поддерживали с ними радиосвязь, сообщали о погоде и состоянии моря.

И тут еще раз убедились, как важно все предусмотреть, отправляясь в длительное плавание. Наш фельдшер Коваленко, разбирая продукты, с ужасом обнаружил, что осталась всего единственная килограммовая пачка столовой соли. Пришлось срочно переходить на огуречный рассол. Неизменный рассольник, которым нас теперь потчевал кок, быстро всем осточертел. Бедный Коваленко не находил себе места от стыда.

Завершив многодневное плавание, «Щ-114» встала на ремонт. А я опять вернулся на свой корабль — подводную лодку «Щ-105», где и прослужил до увольнения в запас.

Все это я вспомнил, прощаясь с флотом после войны. Читатель поймет, как тяжело мне было расставаться с морем. Главное, я понимал, что нужен флоту. Именно сейчас особенно нужен, когда уходят с кораблей ветераны, а на их место идет молодежь, которую надо учить, воспитывать на традициях, как в свое время у нас самих воспитывали любовь к флоту, к родному морю, к берегам его, где до сих пор высятся скромные памятники русским первооткрывателям и воинам.

В октябре 1945 года мы прибыли в Москву. На перроне Ярославского вокзала я увидел нашего Дмитрия Еремина. Он пришел встречать свою невесту, приехавшую вместе с нами и еще не успевшую снять краснофлотскую форму.

Живу дома. Осматриваю столицу, еще не оправившуюся после войны.

Во время одной из таких прогулок слышу, как кто-то называет мое имя. Естественно, ищу черную флотскую форму, оглядываюсь кругом, но не вижу ни одного моряка. Мне улыбается лейтенант-пехотинец. Ба! Да это же Виктор Евдокимов, мой старый сослуживец по учебному отряду и подводной лодке «Щ-105». Обнимаемся, целуемся, и Виктор тащит к себе домой — он живет неподалеку.

Рассказывает о своей судьбе. Мобилизованный в июле 1941 года, он попал на Тихоокеанский флот, а потом в сухопутное училище: фронту нужны были командиры. Бывший моряк становится пехотным офицером. Но до фронта так и не довелось дойти — командовал подразделением в далеком тылу. Сейчас служит под Москвой.

Много лет спустя, в феврале 1962 года, я увидел телевизионную передачу «Счастье моей семьи», посвященную предстоящим выборам в Верховный Совет СССР. Голубой экран показал новую квартиру Евдокимовых, Виктора Дмитриевича в кругу его близких. Очень меня обрадовала эта заочная встреча с товарищем флотской молодости. Я снова разыскал его. Он уволился в запас и трудится теперь на автозаводе имени Лихачева, где работал до военной службы. Дом, где жили Евдокимовы в Ленинской слободе, давно снесен, и они всей большой семьей живут в новом районе Москвы, на Ленинском проспекте…

А я так и не усидел на суше. Еду к морю. Нанимаюсь электриком на кораблестроительный завод. Опять работаю на подводной лодке — она еще достраивается.

Команда лодки — зеленые юнцы. И мне приходится быть не столько рабочим, сколько инструктором.

Начались ходовые испытания. Без неожиданностей они редко обходятся. При глубоководном погружении в центральном посту раздался треск, с подволока со свистом вырвалась струя воды и ударила прямо в распределительную электрическую станцию.