Ловец птичьих голосов [Петро Кузьмич Федотюк] (fb2) читать постранично, страница - 3

путь. Ни день, ни ночь, но свет отовсюду, как перед утром. А вдали — миражный город с башнями зданий, с легкими куполами деревьев, меняющийся с каждым шагом, как облачко под ветром.

У городских ворот никто меня не остановил. Цветы, фонтаны, окна — все было в ярком движении. Прохожих немного, в их облике не замечалось суеты. Я между ними чужим себя не почувствовал.

Подошел к высокому зданию, сотканному из полупрозрачного, полупризрачного материала — словно из воздуха с солнечными лучами. На ступеньках стояла девушка с глазами цвета неба. Она подала мне руку и повела лабиринтами коридоров и комнат. Сквозь стены виднелись серебряные контуры, я понял их назначение: это были наброски будущих городов.

Потом мы пошли по улице, иногда останавливаясь, чтобы перемолвиться с кем-то из редких прохожих — слова были искренни, откровенны и доставляли нам радость.

Прощались уже за воротами — без грусти и досады. Мы знали, что скоро увидимся и, возможно, тогда не расстанемся…

И тут я проснулся снова. Солнце краешком глаза выглядывало из-за деревьев. Взволнованный и счастливый, я начал мыться холодной водой. Плескал ее на руки, на плечи и слышал — поет Галина, и видел покой и надежду в добрых глазах Обичайчихи. На краски утра и мира падали отблески света, которым я был наполнен, в котором рождалась радость — пышный куст цветущей сирени…

Но как только кончился день и настала ночь, снова закачала меня колыбель с расшитым звездами покрывалом, снова ступил я на дорогу, ведущую к волшебному, призрачному городу. Казалось, порыв безразличного ветра легко мог его унести, раскидать, как тополиный пух. Но город стоял. Нет, точнее — он плыл на меня, не качая ни легкими башнями, ни куполами деревьев. И снова цветы, фонтаны меняли свои очертания в поисках правильной формы, стремящейся к совершенству, к природной гармонии. Возле знакомого здания меня ожидала девушка с глазами морской глубины. Она подала мне руку, и мы пошли с ней в гору — чем выше, тем труднее, но тем и прекраснее, чем выше. Мне нужно было запомнить все, что нам открывалось…

На финансовых ведомостях цифры и буквы все чаще слагались в очертания прекрасных зданий, ждущих человечество. Сны вытесняли все будничное, но снами не проживешь. Я пробовал доказать себе, что финансист, пожалуй, для приближения будущего нужнее, чем сотня мечтателей. Пробовал быть аккуратным работником, но что-то меня сбивало, наверное, воображение о сказочном городе, на многих ажурных зданиях которого я видел розовый парусник. Он был столь тонко исполнен, что в нем жило ощущение движения и ветра, вздымавшего паруса. Герб чудесного города…

Как же я удивился, вернувшись однажды с работы и обнаружив парусник у себя на столе. Тот же точный абрис, тот же упругий ветер в розовых парусах.

Хозяйка недоумевала — откуда он мог здесь взяться? А Галя трогала косу и загадочно усмехалась…

Дни уходили за днями. Они унесли жару. Ночи стали прохладны, зачастили дожди. В дом я не перебирался, но путешествия в будущее больше не повторялись, как ни призывал их с наступлением сумерек.

Наконец меня осенило открытие: моим конторским занятиям вовсе не обязательна молодость и энергия.

Миновала зима, и снова пахнуло теплом, летом. Я бродил по оживленному городу, увидел доску объявлений, а на ней большими зовущими буквами между другими известиями — всего два слова: НУЖНЫ РАБОТНИКИ… Отряд геодезистов звал людей в экспедицию. «Наверное, интересно», — подумал я и направился по адресу.

В указанном управлении меня спросили, где я работаю. И усмехнулись: «Деньги мы сами считаем». Обиженный этой репликой, рассердившись на себя, я предложил взять меня просто рабочим. Начальник потер ладонью выжженный солнцем лоб и вяло сказал:

— Ну что ж, пиши заявление…

На службе мое увольнение приняли как причуду. Но прошло — по закону — две недели, и открылся путь в новую жизнь.

Обичайчиха шумно вздохнула, смиряясь с несбывшимися надеждами. Я посмотрел на Галю и только тогда увидел: глаза ночной моей спутницы — это ее глаза.

— Счастливого плавания! — протянула она парусник, который я чуть не забыл.

Я обещал вернуться — может, и правда верил в то, что приеду в отпуск.

А кораблик весело вздымал свои паруса, словно вот-вот должны были взбудоражиться волны, выплеснуться через забор, сбежать ручьем через огороды и луга, неся на себе легонькое суденышко, и оно понесется дальше, в настоящее синее море…

О, эта вода! Эти чудящиеся разливы волн! Сколько раз они грезились в нашем вынужденном горячем сухопутье. Не журчащие ли миражи извели вконец нашего коллегу Аноркула Туликова? И неудивительно — стоял жаркий июльский день, нещадное солнце палило и палило, сухой воздух тяжело нависал над горячими барханами.

Мы только что сделали привал, натянули тент, чтобы хотя бы немного защититься от солнца, и все равно обливались потом, дышали широко раскрытыми ртами, словно рыбы, выброшенные из воды на берег. С самого начала месяца