В тени Альгамбры [Гастон Ренар] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

спровоцировал ли его как-нибудь белокурый скандинав? — начинает говорить повышенным, возбужденным голосом.

— Ради бога, пусть они оставят нас в покое, эти итальянцы и прочие иностранцы! — кричит он. — Им невдомек, что своими протестами и идиотскими демонстрациями они играют на руку лишь коммунистам! У нас свое государство, свой общественный строй, у других их государство, их общественная система! На этом баста, мы никому не позволим совать нос в наши дела! Если антиобщественные элементы, профессиональные преступники вроде тех террористов (мало-помалу я начинаю понимать, что он говорит о недавнем процессе рабочих и студентов-антифашистов, на котором были вынесены суровые приговоры, процессе, вызвавшем волну возмущения в прогрессивных кругах всех стран, особенно в Италии) пытаются разрушить наш строй, мы, само собой разумеется, сажаем их в тюрьму независимо от того, как они себя именуют — анархистами, коммунистами, социалистами или просто демократами. И с нашей стороны только гуманно, что мы сажаем их в тюрьму, а не ставим к стенке, как они того заслуживают! Мы не посмотрим на толпу, которая буянит в Риме перед нашим посольством, и позор итальянскому — «христианскому»! — правительству за то, что оно не пресекает безобразий, не исполняет своих прямых обязанностей! Мы не позволим посягать на наш строй! Мы просто не можем представить себе лучшего! Поверьте мне, Франко — один из величайших государственных деятелей нашего столетия. В тридцать два года он был уже генералом! Он обладает прямо-таки гениальным умом и невероятной энергией, благодаря которой всегда добивается своего. Был такой случай: марокканцы арестовали троих испанских граждан и отказались их отпустить. Тогда Франко пригрозил, что, если в течение двадцати четырех часов арестованные не будут на свободе, он предпримет военное наступление на Рабат. Испанцев мигом освободили!

— Вот именно! — вставляет брюнетка. — Однажды, когда марокканцы расстреляли троих пленных испанцев, Франко в отмщение приказал немедленно расстрелять триста марокканцев!

Она произносит это с восхищением и довольством, словно сообщает об особенно геройском подвиге какого-нибудь тореро, и ее глаза делаются еще колючее.

— Семнадцати лет я добровольцем пошел воевать на стороне Франко, — продолжает директор банка, по-видимому оседлавший своего конька, — и готов продолжать борьбу в любой момент, как только понадобится! Вы говорите, у вас в Швеции социал-демократическое правительство. А скажите, пожалуйста, какой процент населения стоит за вашим правительством? Несколько более половины? Ненамного более половины? Так вот, доложу я вам, Испания — более демократическое государство, чем любая европейская страна! Вокруг Франко сплочено девяносто — девяносто пять процентов нашего народа! Мало того, что Испания демократическая страна, Испания лучшая, социальнейшая из всех демократий!

Барселона

Мое путешествие по «социальнейшей из всех демократий» началось уже некоторое время назад, в Пор-Бу, у французской границы, на восточной оконечности Пиренеев. С некоторым запозданием вкатили мы на Французский вокзал: нас задержали работы на путях в пострадавшем от наводнения районе. Рельсы здесь были наскоро расчищены от намытой водой щебенки, а через ручей наведен временный мост.

От неприглядного, мрачного, проржавевшего крытого перрона в северо-восточном конце гавани, где люди часами стоят в очередях перед окошками пустых железнодорожных касс, широкий и прямой как стрела Бульвар Колумба ведет мимо первых зеленых насаждений к площади Ворота Мира и дальше, вдоль подножия голой, громоздкой горы Монжуй, на вершине которой высятся длинные крепостные стены. Старая крепость, ныне превращенная в военный музей, еще совсем недавно была военной тюрьмой…

Свернув за площадью влево, вы выходите к главным зданиям портового управления и местам швартовки больших средиземноморских и океанских судов. Барселонский порт, с годовым грузооборотом около 2 миллионов регистровых тонн, — один из крупнейших на Средиземном море. В самой Испании с ним могут сравниться лишь порты по вывозу руды — Бильбао и Хихон. Значительная часть испанского экспорта, особенно такие продукты, как оливковое масло, вина и пробка, идет через Барселону. Движение в порту оживленно-пестрое и все же неторопливое по сравнению с тем умопомрачением, которое творится на автострадах, железных дорогах и аэродромах, оно мало чем отличается от портовой суетни в Марселе, Генуе, Пирее, Стамбуле, Бейруте, Александрии, Тунисе и Алжире. Суда подходят к причалам с лоцманом у штурвала; их ведут на толстом канате два допотопно попыхивающих буксирчика. Ведомые этими же буксирами, суда уходят в море под обязательный, принятый у всех наций традиционный рев сирен. Тем временем делают свое дело докеры, люди с обветренными, загорелыми лицами; правда, здесь, в Каталонии, они не отличаются особой крепостью и плотностью сложения.