Спутник "Лира-3" [Всеволод Зиновьевич Нестайко] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Беда просто.

Они сели в троллейбус и поехали. Саша уже знал, что старичка зовут Иван Васильевич, что работал он в Министерстве связи, а теперь на пенсии, и что собирает он марки почти шестьдесят лет. Вот это да! Какая же у него тогда коллекция?! Саше не терпелось поглядеть.

Но никогда не думал Саша увидеть то, что увидел...

Иван Васильевич жил на Предславинской улице, недалеко от костела, в небольшом одноэтажном домике. Это был один из тех старых ветхих домов, которые тихо доживают свой век на окраинах Киева, а местами еще и в центре города, прячась среди многоэтажных новостроек, как грибы в лесу под деревьями. Все в домике было старое — и шаткое резное крыльцо, и облупленные стены, и маленькие кособокие окна, прикрытые ставнями. И мебель тоже — старомодная, источенная жуками, почерневшая от времени. Вместе с тем, все это было какое-то уютное, мягкое и ласковое — как родная бабушка.

Саша почувствовал себя вдруг словно в музее — торжественно и немного взволнованно.

У окна стояла этажерка. Саша сначала подумал, что на ней ровными плотными рядами стоят книги. Но нет, на этажерке не было ни одной книги. Это были альбомы. С марками.

У Саши разбежались глаза. Это было что-то необычайное! Сказочная, фантастическая сокровищница марок. Квадратные, треугольные, продолговатые. Всех цветов, которые только есть на свете. Огромные, величиной с открытку, и крошечные, не больше ногтя на мизинце. С зубчиками и без зубчиков.

Иван Васильевич счастливо улыбался, глядя, с каким восхищением рассматривает его коллекцию Саша. Оба молчали, лишь изредка Иван Васильевич кратко пояснял:

— Гвиана... Венесуэла... Австрия... Куба...

Но вот Саша развернул один из альбомов и удивленно поднял брови. В альбоме была всего лишь одна страница, прикрытая прозрачной бумагой. Посередине страницы, в картонной рамочке под целлофаном, была приклеена одна-единственная марка. Небольшая, невзрачная, сильно потертая, да так что даже трудно было разобрать, что на ней изображено. Внизу едва виднелось слово «Helvetia» и было написано:


«Швейцария. 1904 год».


Саша вопросительно взглянул на старого филателиста. Иван Васильевич гордо улыбнулся и тихо, торжественно произнес:

— О, сынок, это бесценная марка!.. И не потому, что очень старая — ей больше пятидесяти лет. Это не просто марка. Это... Впрочем, я должен рассказать тебе историю, чтобы ты все понял.

Старик сел в кресло и на минуту замолчал, словно раздумывая или вспоминая что-то.

— Давно это было... Я еще совсем маленьким тогда был, но помню все, как будто это было вчера. Жили мы в ту пору вот в этом самом домике… Вон тот старый клен во дворе мой отец собственноручно при мне посадил. Тоненькое было деревце, малюсенькое — отцу до плеча, а теперь смотри — с трехэтажный дом выросло.

Отец мой почтальоном работал. Видимо, поэтому и начал я в детстве марки собирать. Отец меня к этому приучил.

Было это в 1904 году. Я тогда болел очень. Полгода, помню, лежал, не вставая. И отец, чтобы как-то развлечь меня, начал приносить мне марки. Он их выпрашивал у тех, кому разносил письма. Марки были, конечно, проштемпелированные, использованные уже. Их отклеивали или, чтобы не возиться, просто отрывали вместе с частью конверта. Я тогда здорово научился отлеплять марки от конвертов. Мастером был. Отпарю над чайником, ножичком осторожно подрежу — и готово. Не было марки, которую я бы не смог отклеить. Вскоре начала собираться небольшая коллекция. Я не на шутку увлекся этим делом. Марки были тогда моим самым большим и, я бы даже сказал, почти единственным развлечением в жизни. Сам понимаешь — лежишь целый день в одиночестве, ни погулять, ни побегать. Только и ждешь, что придет отец и принесет новую марку.

И вот однажды приходит отец — веселый, довольный. И, не раздеваясь, прямо с порога ко мне.

— Ну, Ванюша, у нас с тобой сегодня праздник! Какую я тебе марку принес! Заграничную! Швейцарскую! Вот, смотри!

И показывает. Я даже подскочил на кровати от радости. Ведь это была моя первая в жизни заграничная марка! Тебе может показаться смешным мое тогдашнее волнение. Да, конечно, сейчас достать заграничную марку — пустяк. У тебя их, пожалуй, уже не одна.

Но тогда... Да еще в таком районе, где жили рабочие, железнодорожники и мелкие торговцы. Какая у них могла быть переписка с заграницей? У них, наверное, и знакомых дальше Жмеринки не водилось.

А тут — Швейцария. Страна, о которой я тогда еще толком и не слышал ничего.

— Папа, да как же тебе удалось ее достать? Где? — кинулся я расспрашивать.

— Э-э, сынок! Совсем неожиданно и случайно... Беру я, значит, сегодня утром письма на почте. Сортирую, раскладываю по адресам. Смотрю, среди них одно международное. Заинтересовался я: ведь это на нашей почте редкость — не помню даже, когда и было такое. Моментально о тебе подумал — и давай марку рассматривать. Действительно — швейцарская. Вот, думаю, для Ванюшки моего заполучить бы ее. Но уверенности нет. Дадут ли? Люди