Оценку не ставлю, но начало туповатое. ГГ пробило на чаёк и думать ГГ пока не в может. Потом запой. Идет тупой набор звуков и действий. То что у нормального человека на анализ обстановки тратится секунды или на минуты, тут полный ноль. ГГ только понял, что он обрезанный еврей. Дальше идет пустой трёп. ГГ всего боится и это основная тема. ГГ признал в себе опального и застреленного писателя, позже оправданного. В основном идёт
Господи)))
Вы когда воруете чужие книги с АТ: https://author.today/work/234524, вы хотя бы жанр указывайте правильный и прологи не удаляйте.
(Заходите к автору оригинала в профиль, раз понравилось!)
Какое же это фентези, или это эпоха возрождения в постапокалиптическом мире? -)
(Спасибо неизвестному за пиар, советую ознакомиться с автором оригинала по ссылке)
Ещё раз спасибо за бесплатный пиар! Жаль вы не всё произведение публикуете х)
Все четыре книги за пару дней "ушли". Но, строго любителям ЛитАниме (кароч, любителям фанфиков В0) ). Не подкачал, Антон Романович, с "чувством, толком, расстановкой" сделал. Осталось только проду ждать, да...
феминистские шествия. Сумасшедший век, где женщины идут войной на мужчин, забывая, что между ними может быть только одна война — на ложе любви. Меня Артемида простила — более-менее. В конце концов — похищение, принуждение, ты не виновата. Афине будет сложнее. Даже то, что она давала пресловутый обет, чтобы сохранить верность своему единственному, станет слабым оправданием.
— Но ведь ей всё равно придётся сказать.
Афина устало соглашается:
— Конечно, придётся. Если узнает сама — будет хуже. А так…
Она не договаривает, но я понимаю: глаза в глаза, держа за руки старинную подругу, рассказывать будет легче, и, может статься, та даже поймёт. Афина не зря — мудрость: иногда проще сказать правду, пусть болезненную, прямо в лицо, чтобы не дать разгореться войне.
Но мне за последние тысячелетия слишком надоели войны — домашние и мировые, мудрые и глупые, — поэтому я увожу разговор в более приятное и привычное для меня русло.
— Давай выберем цветы для букета.
Афина улыбается, машет рукой.
— Нет уж, тут ты сама как-нибудь. Я совсем ничего не смыслю в цветах, хоть и росла с тобой.
Я киваю, соглашаясь, и выкладываю на стол карточки:
— Узамбарские фиалки, ветки оливы, цветущий мирт и его ягоды, хамелауциум.
— Лилии, — неожиданно добавляет она, вытаскивая карточку из стопки.
Действительно, белые лилии — символ чистоты и девственности — ей подойдут.
— Эдельвейсы, — добавляю я ещё одну картинку.
И вижу — её глаза загораются тихой радостью. Ещё бы — эдельвейс, цветок мужества и стойкости — не зря зовут прометеевым. Ведь он растёт высоко в горах, куда добираются только самые смелые и отчаянные. Говорят, этот цветок вырос из капель прометеевой крови. Светлая и прекрасная звезда, которая манит людей, зовёт совершать подвиги, будоражит ум. Тею определенно будет приятно.
— Добавим крупноцветковый барвинок и листья дуба, можно и немного желудей. И цинерарию — для серебристой нежности.
Символ житейской мудрости тоже будет кстати в букете Афины.
Та с одобрением смотрит на разложенные перед ней изображения цветов.
— Это определённо будет самый красивый букет невесты. Спасибо, Кора.
Она тянется через стол и целует меня в щёку.
Тут открывается дверь, тихо звякая привязанным к ней колокольчиком, вскидывается официантка, бармен отрывает взгляд от экрана айфона, я проливаю кофе прямо на фотографии растений…
На пороге маленького городского кафе, блистая державной красотой, стоит сама Гера. В ярко-красном лёгком пальто, строгом бело-песочном брючном костюме. Темные, с золотым отливом, волосы собраны в высокую причёску.
Величественным шагом царицы мира она направляется к нам, игнорируя кидающуюся к ней официантку с меню.
Присаживается на свободный стул — прямая, гордая, совершенная. Даже пролитый мной кофе мгновенно высыхает, не смея при ней марать белизну скатерти.
А я поспешно отвожу взгляд, чтобы ненароком не встретиться с её глазами, и не прочесть в них то, чего не следует знать посторонним о великой богине, — обречённую усталость сломленной женщины.
— Без меня хотели всё устроить, — пеняет она, впрочем, беззлобно. — Не боишься прогневить покровительницу семейного счастья, а, Афина?
Афина только усмехается: кто бы говорил о семейном счастье? что ты о нём знаешь?
И отвечает прямо и гордо:
— Нет, не боюсь. Вряд ли кара будет страшнее той, которой отец уже подвергал Тея. А мне — ты не указ и не авторитет.
Гера как-то скисает. Раньше бы она вспылила, разгневалась, указывала бы Афине на её место и напоминала, с кем та разговаривает. Но не теперь, когда они с Зевсом расстались окончательно, спеси у бывшей владычицы изрядно поубавилось. Облик Геры ещё хранит следы былого величия, но уже явно заметно, что кое-кто изрядно поизносился, как и её некогда брендовая одежда.
Я не злорадствую, хотя могла бы, скорее мне неловко рядом с ней.
Гера накрывает ладонью раззолоченную визитку брачного агентства «Счастливая семья», уставляется в стол и замолкает. Ей нечего сказать — она и впрямь не авторитет в семейных делах. Да и может ли им быть женщина, чей супруг постоянно изменял ей с титанидами, богинями, нимфами и даже смертными, бесцеремонно притаскивая на Олимп своих многочисленных отпрысков?
Я поднимаюсь, беру сумку и плащ.
— Побегу, — сообщаю, чтобы хоть как-то прервать это гнетущее молчание, — у меня сегодня ещё одна невеста. Скоро придёт.
Чмокаю Афину в щёку, киваю Гере и бегу к выходу, но вдруг замираю, пронзённая внезапной догадкой. Медленно поворачиваюсь, уставляюсь в макушку Геры, где поблёскивает золотом черепаховый гребень, и спрашиваю:
— Как ты нас нашла?
— С.О.Б., — с неприкрытым ехидством отзывается она. — Твой муж опять активировал.
Я поспешно выскакиваю на улицу и не спешу одеваться, несмотря на противный моросящий дождь. Потому что страх ядовитой слизью растекается по телу,
Последние комментарии
7 часов 46 минут назад
10 часов 19 минут назад
10 часов 48 минут назад
10 часов 54 минут назад
5 часов 10 минут назад
13 часов 57 минут назад