Как жирафе седло или Нужен ли бог эволюции? [Павел Иванович Волков] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

словарной статьи:

«Совр. концепция Э. н. сформировалась на основе модели Э. н., предложенной Дж. Хатчинсоном (1957, 1965). Согласно этой модели, Э. н. можно представить как часть воображаемого многомерного пространства (гиперобъёма), отд. измерения к-рого соответствуют факторам, необходимым для нормального существования вида. Расхождение Э. н. разных видов путём дивергенции происходит б. ч. за счёт приуроченности к разным местообитаниям, разной пище и разному времени использования одного и того же местообитания».

Начиная изложение предмета настоящей работы с рассмотрения термина «экологическая ниша» я имею целью показать какие последствия влечет за собой необдуманное употребление даже безупречно сформулированных понятий. А к такому употреблению я отношу выражение вид «занял экологическую нишу».

В основе тезиса о необдуманном употреблении этого понятия лежит тот очевидный факт, что в любом установившемся биоценозе уже по определению связи, установившиеся между входящими в него видами не имеют разрывов, ибо в противном случае он не может считаться установившимся. То есть в стабильном биоценозе нет незанятых экологических ниш.

Учёные считают, что это не есть факт. Например, в Австралии к моменту колонизации её плацентарными грызунами были свободные экологические ниши, не занятые местными сумчатыми. Далее, ограничения сумчатых в области освоения водных биотопов (детёнышам, которые находятся в сумке в течение нескольких месяцев, сами понимаете, водные процедуры противопоказаны) привели к тому, что в Австралии не появилось своих местных «выдр». Утконос — это, скорее, аналог выхухоли: он питается беспозвоночными. А вот хищного млекопитающего-рыбоеда в реках Австралии так и не нашлось. Крокодилы, вараны и черепахи? Ну, да, отчасти они «поделили» не востребованное млекопитающими место в экосистемах Австралии. Но своим существованием они не исключили возможность существования рыбоядных млекопитающих в тропических условиях, ведь в это же самое время в тропиках Азии, Африки и Америки благополучно (если человек не вмешивается) обитают выдры разных видов и родов.


«Моа-нало» — ныне вымерший гигантский гавайский гусь. Рост около полутора метров — для гуся много, для «жирафа» маловато.

Австралийский дроморнис, птица, сближаемая с гусеобразными — одна из самых крупных птиц мира, современник первых аборигенов. Ими же он и был истреблён.

Хотим знать дальше? Поехали. Место действия: Гавайи — рай для птиц, поросший тропическими лесами. Время действия — до колонизации человеком. Действующие лица — нало, гигантские гавайские гуси нескольких родов и видов, впоследствии истреблённые человеком и известные по останкам из лавовых тоннелей и кухонных куч аборигенов. Рост нало не превышал полутора метров, хотя аппетитная растительность Гавайских островов процветала и на большей высоте. Почему бы не быть пернатому «жирафу»? Рост новозеландских моа, разделивших позже судьбу нало, достигал 3,5–4 метров. Очевидно, почти таким же был рост нелетающих австралийских дроморнисов и гениорнисов, сближаемых ныне с гусеобразными. Это говорит о том, что нет принципиальных ограничений для того, чтобы гусеобразная птица выросла до таких размеров. Ан, нет на Гавайях гусей-жирафов, ни живых, ни мёртвых.

Ещё один вопрос: а есть ли вообще стабильные биоценозы? Если исходить из представлений А. Москвитина, стабильным можно назвать лишь полностью закрытый от других биоценоз, либо биоценоз, который наблюдается в течение очень короткого времени. А если брать большие отрезки времени и рассматривать судьбу биоценоза на их протяжении, может выясниться, что стабильных биоценозов практически не существует! Точно так же, бросив один взгляд на часы, можно утверждать, что часовая стрелка не движется. Но, глядя на часы много раз в течение дня, наблюдатель убеждается, что стрелки движутся вполне нормально.

Вернёмся для примера обратно на Гавайи. Это превосходный пример островной изоляции — располагаясь в центре Тихого океана и никогда не имев сухопутной связи с материком, Гавайские острова заселялись очень медленно. Так, до первых поселенцев на Гавайях пополнение флоры островов, по расчётам учёных, шло крайне низкими темпами: один вид за несколько десятков тысяч лет. В эпоху «флота каноэ», первых поселенцев на островах, новые растения стали появляться на Гавайях с частотой нескольких видов за век. А в наши дни на Гавайях регистрируется несколько новых видов растений в год. Но, даже если оставить наше время и эпоху первых поселенцев, видно, что Гавайи всё равно чисто физически не были закрытым сообществом. На них регулярно прилетали зимовать птицы, приносившие с собой семена, а ветры и морские течения также способствовали