Отряд Искупления [Роб Сандерс] (fb2) читать постранично, страница - 3


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

ним упала гильза игольного пистолета. Крошечная прозрачная трубка со следами фиолетовой жидкости каталась туда-сюда под дуновением его тяжелого дыхания.

Перевернув его носком бронированного ботинка, Сестра Битвы унесла его из калейдоскопического мира катающейся прозрачной гильзы, и встала рядом с его парализованным телом.

- Будьте со мной поласковее, - прохрипел Мортенсен, сумев издевательски усмехнуться.

Перезаряженный игольный пистолет снова нацелился в его грудь.

- Не беспокойтесь, майор, - холодная уверенность ее слов будто ножом прорезала наглость уроженца улья. – Вы не почувствуете ничего.

ГЛАВА 1
Игры проклятия

I

Это был тот же самый сон.

Мортенсен знал, что это сон, потому что он был дома – а он хорошо помнил, что его дома давно уже нет. По колено в тонкой едкой пепельной пыли, он взбирался по дюне. Его форма превратилась в промокшие от пота лохмотья, цеплявшиеся за его мускулистое тело, ноги в ботинках были стерты до крови. Согнув пальцы, словно крючья, он вцеплялся в иссушенную поверхность дюны, и упорно полз к ее вершине.

Гоморра.

Он упивался видом ландшафта невероятной мрачности и унылости. Целое море серповидных дюн из ядовитого пепла и шлака, насколько хватало взгляда, испещренное кратерами шахт и бездонными шрамами карьеров, которые даже ненасытная пепельная пустошь не могла поглотить. А на горизонте, там, где отравленный ландшафт встречался с первозданным небом, кипевшим болезненной яростью, простирался громадный город, непрерывно изрыгавший яд в ржаво-горелые небеса. Улей Гефест распростерся среди пустошей, словно некое машинное чудовище, поселки его геологоразведчиков тянулись между выжженными дюнами, будто щупальца, исследующие добычу, разыскивая новые залежи полезных ископаемых, новые жилы тяжелых металлов или склады давно забытого археотеха.

Позади него, словно в жесте обвинения, в закопченное небо вздымалась «Клешня». Мортенсен не знал, чем это архитектурное извращение было в прежней жизни, но теперь эти две башни – более короткая, словно пошатнувшись, склонялась к более высокой – были частью комплекса зданий печально знаменитой Схолы Прогениум Гоморры. С вершины самой высокой башни аббат-инструктор сейчас наблюдает, как Мортенсен взбирается на дюну; в костлявом кулаке сжат хронометр, магнокуляры прижаты к пронзительным глазам, а из беззубого рта льется непрерывный поток ругательств. Зная, что секундная задержка вызовет у доброго аббата приступ бешеной брани, Мортенсен устало полз дальше по ядовитому пеплу: за промедление придется платить.

Увлекшись мрачным зрелищем улья, он едва заметил, что слабый солнечный свет внезапно исчез. На выжженную пустошь опустилась мертвенная прохлада. Облака в небе над Мортенсеном поглотила страшная черная тень. Пока он смотрел на темнеющее небо, вихри и смерчи вокруг, благодаря которым происходило сезонное движение дюн в пустошах, стали затихать. Воздух стал неподвижным и безжизненным.

На горизонте, прямо над огромным ульем, чудовищная гора из грязного льда и камня внезапно расколола небо. Никогда Мортенсен не видел ничего настолько громадного – она была даже больше улья. Несколько долгих мгновений единственное, что он мог – лишь потрясенно смотреть. Впервые за шестнадцать часов Мортенсен был уверен, что магнокуляры аббата-инструктора не направлены ему в спину.

Обрушившаяся с неба колоссальная гора пылала белым пламенем, оставляя за собой огненный след из горящих атмосферных газов. Облака испарялись при контакте с ней, молнии расходились от нее, словно круги на воде. Комета – Мортенсен мог лишь предположить, что это была комета – пробивая бурлящие слои смога, устремилась к поверхности. В эти страшные мгновения беспомощного ужаса Мортенсен обнаружил, что, словно зомби, бредет к кошмарному видению.

Потом удар.

Все вокруг стало мучительно белым. Мортенсен инстинктивно зажмурил глаза, и не мог видеть, как взрывная волна от удара пронеслась по миру, обжигая небеса и превращая пустошь в стекло.

Но он ее почувствовал. И это чувство ему никогда не забыть: это последнее чувство, что испытывала его кожа. Ад пронесся над ним, подобно раскаленному приливу гнева Императора, сдирая кожу с мышц и сухожилий и обжигая то, что осталось, апокалиптическим пламенем. Корчась от боли, словно в ванне из кислоты, Мортенсен вопил, призывая смерть, но смерть все не приходила…

II

Зейн Мортенсен вскочил на койке, лихорадочно глотая прохладный воздух каюты. Отбросив одеяло, он спустил ноги на металлическую палубу. Палуба «Избавления» была прохладной: ледяной холод Эмпирей проникал сквозь обшивку в корпус эскортного авианосца. Любой опытный гвардеец знал, что в путешествии через варп кошмары