Любить мистера Дэниелса [Бриттани Ш. Черри] (fb2) читать постранично, страница - 3

скамье. Я ненавидела похороны, но с другой стороны, полагаю, было бы странно, если бы я любила их. Я задавалась вопросом, были ли люди, которые любили подобные вещи. Люди, у которых была больная форма развлечения — приходить и вдыхать всю эту печаль. Знаете, как говорят: вы не можете произнести похороны без веселья^[1].

Я в порядке.

Всякий раз, когда люди подходили ко мне, они делали этот неуверенный вдох, думая, что они в действительности смотрят на Габи.

— Я не она, — шептала я им, прежде чем они хмурились и продолжали идти. — Я не она, — шептала я про себя, ерзая на деревянной скамье.

Я болела, когда была маленькой, переходила из больницы в больницу в возрасте с четырех до шести лет. Я полагала, что в моем сердце была дыра. После слишком большого количества операций и молитв, я была в состоянии жить нормальной жизнью. Мама тогда думала, что я умру, и я не могла ничего поделать, но считала, что она была разочарована, что Габи была той, кто умерла, а не я.

Она начала пить после того, как обнаружила, что Габи больна. Она старалась изо всех сил скрыть это, но один раз я зашла к ней в комнату. Мама плакала и раскачивалась из стороны в сторону на своей кровати. Когда я забралась к ней, чтобы поддержать ее, я почувствовала запах виски в ее дыхании.

Мама никогда не была хороша в том, чтобы переносить трудности, и алкоголь был единственным способом, с помощью которого она справлялась со своими проблемами. И далеко не лучшим результатом всего этого являлось то, что нам с Габи приходилось уезжать в гости к дедушке, пока она была на реабилитации. После последней, она обещала, что навсегда завяжет с бутылкой.

Мама сидела в переднем ряду со своим парнем, Джереми — единственным человеком, кто был в состоянии убедить ее одевается каждый день. Мы не разговаривали много, с тех пор как Габи сделала всю это эгоистичную фигню — умерла и прочее. Она всегда любила Габи больше. Это не было секретом. Габи нравилось то же самое, что и маме, как например, макияж и телевидение. Они всегда смеялись друг с другом, и им было очень весело вместе, пока я сидела в комнате на диване и читала книги.

Я знаю, что родители всегда говорят, что у них нет любимцев, но как это может быть правдой? Иногда у них есть ребенок, что так похож на них, что они клянутся Богом, что он сделал его по их подобию. Так и было у Габи с мамой. Но в других случаях вы получаете ребенка, который читает словарь для развлечения, потому что: слова — крутые.

Угадайте кто это?

Она достаточно любила меня, но я точно уверена, что не нравилась ей. И я не переживала из-за этого, потому что любила ее достаточно, чтобы хватило на нас обеих.

Джереми был достойным мужчиной, и я всегда втайне задумывалась, сможет ли он вернуть ту маму, что была у меня до болезни Габи. Маму, которая могла посмотреть в мою сторону. Маму, которая любила меня, но не так сильно, как я ее. Я правда скучала по той маме.

Соскребая черный лак на ногтях, я вздохнула. Пастор продолжал говорить о Габи, как будто знал ее. Он не знал ее. Мы никогда не ходили в церковь, поэтому тот факт, что мы были в ней прямо сейчас, был немного драматичным. Мама всегда говорила, что церковь внутри нас, и что ты можешь найти Бога во всем, поэтому нет причины ходить в здание церкви каждое воскресенье. Я думала, что это просто был ее способ сказать: «Я сплю подольше по воскресеньям».

Не было ни единого шанса, что я могла оставаться в церкви на секунду дольше. В месте молитв и веры, я чувствовала, будто задыхаюсь.

Я повернула голову к дверям церкви, когда в мои уши ударила еще одна церковная песнь. О боже мой. Сколько у них песен? Оттолкнувшись от скамьи, я вышла наружу, чувствуя летнее тепло на своей коже. Было ярче, чем в предыдущие годы. Несколько капелек пота скатилось с моего лба еще до того, как я достигла ступенек. Оттянув черное платье, которое была обязана носить, я старалась не шататься на непривычно высоких каблуках.

Некоторые люди, вероятно, подумали бы, что это странно, что я надела платье, которое выбрала моя умершая сестра. Но это была Габи. Она всегда была немного безумной, как например, говорила о своей смерти, прежде чем она наступила, прежде чем она даже заболела, и, желала, чтобы я выглядела лучше всех на похоронах. Платье было немного маловато для меня в талии, но я не жаловалась. Кто вообще мог жаловать здесь?

Сев на верхнюю ступеньку церкви, я расположила локти по бокам своего тела, согнув их так, чтобы я могла чувствовать немного боли от давления, которое применяла. Похороны были скучными. Я наблюдала за муравьем на верхней ступеньке, который выглядел немного ошеломленным и в замешательстве, бегая туда-сюда, влево и вправо, вверх и вниз.

— Ну, кажется, у нас есть много общего, мистер Муравей.

Я прикрыла глаза от солнца и посмотрела в голубое небо. Глупое голубое небо, всеобщее счастье и прочая ерунда. Даже хотя я прикрыла глаза, солнце светило теплом на меня, увеличивая мои угрызения совести и чувство вины.

Я