Украденная песня [Отем Рид] (fb2) читать постранично, страница - 4

открывалась узкая прорезь, через которую мне подавали еду, и наверху было оконце из плексигласа. Охранники видели меня, но мне бы удалось выглянуть наружу, только если бы я подтащила к нему свою кровать. Что было невозможно, поскольку ее прикрутили к полу.

Еще на камеру наложили чары.

Я всю свою жизнь провела среди волшебства. Я жила им, дышала, и у него был свой аромат. Приятный, витавший дома в Туате — лаванда и вспаханная почва. Утрами там пахло росой и листьями, падавшими по осени с древних дубов.

Но плохая магия, предназначенная подчинить или насильно сделать что-нибудь природное противоестественным, тоже имела запах. Вот она и наполняла мою камеру, и меня подташнивало от нее с тех пор, как я впервые сюда шагнула.

Я осмотрела свое обиталище. Кто-то обыскал его за время моего отсутствия. Матрас свисал с кровати, простыни смялись. Также из-под подушки исчезла книга, прочитанная мною тысячу раз, но все равно дарившая хотя бы небольшое утешение.

У меня перехватило дыхание, но я заставила себя дышать ровнее и забралась на кровать. Малейший звук активировал ошейник, и я знала, что даже тишайшие вздохи жалости к себе причиняли такую же боль, как и крик в полный голос.

Именно покричать мне хотелось больше всего. Нет, мне это было необходимо. Почти весь прошедший год я придумывала, что скажу принцам, если когда-нибудь снова их встречу. Раньше у меня были тетрадки, куда я записывала мысли. Они приносили мне облегчение, ведь так я избавлялась от обиды и боли, нараставшей в моей груди.

Но затем тюремный психиатр увидела их во время одной из своих «проверок» и сказала охраннику, что они действуют так же, как мой голос.

Не прошло и часа, как в мою камеру вломились и забрали у меня тетради.

С тех пор у моих эмоций не осталось выхода. Колония кошмаров не была местом, где кого-либо реабилитировали или давали второй шанс. Она служила исключительно для кары. Чем сильнее я страдала, тем больше преуспевал Комендант.

Если бы я выставляла оценки, за сегодняшний день он получил бы пять с плюсом. Ему удалось не только причинить мне боль, но и унизить меня.

Прикрыв рот рукой, я прижалась губами к ладони и беззвучно выругалась.

«Почему, Джен? Как ты могла убить его? — слышала я в голове голос Флинна. Вскинув руки, я закрыла уши, словно могла отогнать воспоминания о той ночи. Не сработало. Слова снова и снова прокручивались в моей голове. — Зачем? Как ты могла?»

Словно у меня был выбор.

Не по своей воле я стала банши. Я не думала тысячу лет напролет: «А знаете, что будет по-настоящему весело? Возвещать смерть. Где можно занять очередь?»

Разве по своей воле я просыпалась осипшей, в слезах, с покрасневшими глазами и обнаруживала, что оплакивала какое-нибудь несчастное волшебное дитя?

Неужели кто-то думал, что такое может доставлять удовольствие?

А как же тот случай, когда я прервала свадебное торжество, начав оплакивать потопленный пиратами корабль? Другой волшебный народ пел о своей доблести и темной красоте. А я? Я пела о последних мгновениях жизни утопленника.

Вроде бы. Я ничего не помнила, зато разъяренная невеста с величайшей радостью рассказала мне обо всем, не упустив ни единой детали.

Ничего не скажешь. Все приходили в восторг, видя меня на своих праздниках.

Снова прижав руку ко рту, я представила, что хотела сказать принцам.

«Вы — моральные уроды»

Нет, в действительности я хотела сказать что-нибудь другое, поэтому попробовала снова.

«Я вас ненавижу»

Я опустила руку. Нет, тоже не то.

Я не ненавидела.

Не поймите меня превратно, я злилась, как мокрая… я забыла конец поговорки, но была в ярости.

Взбешена.

Вот только не ненавидела.

Я просто…не понимала. Как они могли решить, что я сознательно заставила их отца покончить с собой? Банши так не умели. Мы не сводили никого с ума причитаниями. Мы были лишь глашатаями.

Ни больше, ни меньше.

Вздохнув, я замерла. Кислый запашок дурной магии на миг исчез, сменившись ароматом утренней росы. Сев на кровати, я осмотрела камеру. Что сейчас произошло?

Зловоние вернулось, став сильнее прежнего, и я откинулась на постель, уставившись в потолок. Вдруг Комендант избрал меня своей новой мишенью? Возможно, он счел наказание недостаточно суровым и хотел, чтобы я, помимо прочего, усомнилась в собственном здравомыслии.

Подходящая кара, если бы я действительно кого-то убила. Тогда я бы медленно сошла с ума, как и в свое время король.

Гадая, разрешат ли мне взять еще одну книгу, я подняла руку и пальцем начертила буквы на стене.

«Я ни в чем не виновата», — по крайней мере, я так считала.

Стало ли легче Флинну,