В целом средненько, я бы даже сказал скучная жвачка. ГГ отпрыск изгнанной мамки-целицельницы, у которого осталось куча влиятельных дедушек бабушек из великих семей. И вот он там и крутится вертится - зарабатывает себе репу среди дворянства. Особого негатива к нему нет. Сюжет логичен, мир проработан, герои выглядят живыми. Но тем не менее скучненько как то. Из 10 я бы поставил 5 баллов и рекомендовал почитать что то более энергичное.
Прочитал первую книгу и часть второй. Скукота, для меня ничего интересно. 90% текста - разбор интриг, написанных по детски. ГГ практически ничему не учится и непонятно, что хочет, так как вовсе не человек, а высший демон, всё что надо достаёт по "щучьему велению". Я лично вообще не понимаю, зачем высшему демону нужны люди и зачем им открывать свои тайны. Живётся ему лучше в нечеловеческом мире. С этой точки зрения весь сюжет - туповат от
подробнее ...
начала до конца, так как ГГ стремится всеми силами, что бы ему прищемили яйца и посадили в клетку. Глупостей в книге тоже выше крыши, так как писать не о чем. Например ГГ продаёт плохенький меч демонов, но который якобы лучше на порядок мечей людей, так как им можно убить демона и тут же не в первый раз покупает меч людей. Спрашивается на хрена ему нужны железки, не могущие убить демонов? Тут же рассказывается, что поисковики собирают демонический метал, так как из него можно изготовить оружие против демонов. Однако почему то самый сильный поисковый отряд вооружён простым железом, который в поединке с полудеманом не может поцарапать противника. В общем автор пишет полную чушь, лишь бы что ли бо писать, не заботясь о смысле написанного. Сплошная лапша и противоречия уже написанному.
кровь эта влилась в жилы графов Анжу, одной из самых крупных сеньорий французского запада.
Сын Матильды — Генрих II, которого хроники именовали «сыном императрицы», принял от нее три короны — королевскую английскую, анжуйскую и нормандскую. Среди своей норманнской родни этот король был человеком на девять десятых французской крови. Дело в том, что огромные, многодетные семьи норманнских баронов, из которых не была исключением герцогская семья, плодились и множились не только за счет законных жен, но и наложниц — очевидно, в огромном большинстве женщин французского, местного происхождения.
Побочные дети, «бастарды», — таким был и Гильом, завоеватель Англии, — не бывали обездолены в отцовском наследстве. Норманнский обычай признавал полное их равенство с законными детьми, и только их многочисленность вынуждала большинство младших, не вмещавшихся в родовой удел, искать счастья за морями. Так искал его в Англии Гильом, в Испании — Роджер, в Италии и Византии — Гвискар, в Сирии — Боэмунд и Танкред, предводители Первого крестового похода.
Помимо норманнов по материнской линии, отец Ричарда — Генрих II имел и чисто французскую, анжуйскую родню. Это была старая семья каролингских графов, давно осевших в светлом и мягком крае, на широкой долине, которую пробила, катясь к морю, Луара, окруженная здесь рощами дубов и полная весною аромата шиповника. Генрих II был глубоким патриотом родных своих городов — Тура и особенно Ле-Мана, «где была его колыбель, где была могила его отца». Об этом он вспоминал впоследствии, во время трагических событий, заставивших его, точно травленого волка, бежать по своей стране из города в город от преследовавшего его сына Ричарда.
Хотя сам Генрих, повторяем, был человеком преобладающе французской крови, в фигуре Ричарда Львиное Сердце, в его могучем, статном теле и золотисто-рыжих волосах[9]можно было узнать потомка викингов, как век назад узнавали викинга в норманнском князе Южной Италии Боэмунде Тарентском — во время Первого крестового похода он появился в Византии и поразил воображение местной принцессы[10] своими изменчивыми, цвета моря глазами. Поэтому понятно (хотя это, разумеется, большая натяжка), когда один из историков Ричарда — Александр Картельери[11] — упорно называет его «норманном».
Самоутверждение могучей северной расы в случае Ричарда тем более удивительно, что она перебила не только унаследованное от отца, но и полученное от матери. Ею была Алиенора Аквитанская, которая до 1152 года блистала в качестве супруги Людовика VII Капетинга, народив ему много дочерей[12] и нашумев своими романтическими приключениями. Вообще в Париже у нее была очень плохая репутация, ходили слухи о ее романах на Востоке, куда она отправилась с мужем в крестовый поход. Там Алиенора организовала свой собственный крестоносный отряд из придворных дам, и, по легенде, которую она распространяла сама, этот отряд однажды выступил в виде амазонок, то есть обнажив грудь.
После многочисленных подозрений и обвинений она была разведена с первым мужем (официальной причиной объявили близкое родство) и вышла замуж за его анжуйско-нормандского формального вассала, а фактически соперника Генриха, которому вместе с женой достались права на весь французский юго-запад.
Так дополнялась вокруг слабой державы парижского короля Людовика VII дуга «вассальных владений» того, кто, уже будучи графом Нормандским, Бретонским и Анжуйским, а также английским королем, стал еще герцогом Аквитанским. Отныне в его руках было все атлантическое побережье.
Новая страна, попавшая во владения Плантагенетов и привязавшая к ним Лангедок, всегда занимала своеобразное место в судьбах Франции. Та часть Аквитании, куда океан вступает глубокими заливами и которая сама склоняется к океану, связывая Луару с Гаронной, была искони большой дорогой для миграций самых разнообразных народов, с одной стороны, двигавшихся с северо-востока в Испанию, с другой — искавших из Генуэзского залива кратчайший путь к «Острову океана», то есть к Британии. В течение долгих столетий здесь смешивались народы севера и юга, и о великих гаванях западного берега рано узнали на средиземном приморье, на Роне и Рейне. Римские инженеры связали эту страну с Италией, и с первым дыханием весны в оживавшем Средневековье их дороги начинают топтать не только воины, но и торговцы и пилигримы. Одной из этих дорог в конце IV века направлялся в Палестину оставшийся неизвестным путник — так называемый «мэр Бордо». Другая была с X века обычным путем странствий к Сантьяго-де-Компостела[13]. До самой глубины Пиренеев она овеяна воспоминаниями о Карле Великом и его двенадцати паладинах[14]. Античная культура, продвигавшаяся сюда удобным и естественным путем, зачастую оставила здесь больше следов, чем в местах более
Последние комментарии
13 часов 33 минут назад
13 часов 47 минут назад
14 часов 55 минут назад
1 день 2 часов назад
1 день 2 часов назад
1 день 2 часов назад