Сказ столетнего степняка [Баянгали Токанович Алимжанов] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

железными колесами, растаптывая все доброе старое, аэропланы рассекали небо, корабли бороздили океан. В то же время мы, кочевники, добродушные дети природы, даже не подозревали об этом и жили примерно так, как жили наши предки в старину.

Аульная вольница нам нравилась больше всего на свете. Мы чувствовали себя свободными людьми и очень гордились этим.

– Да не свободны казахи! – глубоко вздыхал в своих песнях акын–бард. – Мы – бодан, подданные белого царя!

Степняки затаив дыхание слушали, цокали языком, теребили бороды. Некоторые утирали слезы.

– После Кенесары-хана и Наурызбай-батыра покинул нас непокорный дух кокборы – синегривого волка! – горестно покачивали головой аксакалы – белобородые старцы.

Нам было непонятно само слово бодан – подданные. Даже интересно было забавляться, произнося слово на разный лад. Откуда было детскому сознанию понять смысл этого понятия?

Позже, когда подрос, начал недоумевать: почему мы бодан, и кто нас делает бодан? Как может один народ быть бодан другого народа? Со временем начал понимать всю ужасающую суть, политический смысл бодан-подданства: быть подданными царя чужой империи, значит, не иметь своего государства, быть вечно зависимыми! То, что мы чувствовали себя свободными в степи, было свободой условной. Наша степь фактически стала колонией русской империи!

И это понимание, как осколок вражеского снаряда, глубоко изранив душу, терзало меня на протяжении почти всей своей столетней жизни.

Но в начале жизненного пути мы, дети природы, этого не понимали и оттого были по-своему счастливы.

Аульная вольница

Мы происходим из древнего казахского рода керей – ашамайлы, аксары, акымбет. Из нашего рода аксары-кереев вышел Марал ишан – святой, целитель, мусульманский религиозный деятель, духовный вдохновитель национально-освободительного движения Кенесары-хана и Наурызбай-батыра. В настоящее время мавзолей Марал ишана в Кармакчи, на просторах Сырдарьи – место поклонения паломников. Люди приезжают сюда со всех концов света, ночуют и молятся Всевышнему, прося помощи. И тяжело больные чудом выздоравливают.

Происходит от аксары-кереев и святой, целитель Салык мулла. Сказывают в народе, что буйные сумасшедшие вмиг успокаивались, как только переступали порог дома муллы. И до сих пор, если кто-то, проезжая мимо его могилы на Кокшетаущине, не помолится, то с ним случается беда. Так один проезжал мимо на телеге, пьян был, громко смеялся и матерился, приехал домой, и у него рот искривился, язык отнялся! Мать быстро зарезала барана, поклонилась могиле святого, попросила прощения – и сын выздоровел!

К нашему роду относится так же величайший певец казахской степи, композитор, поэт Биржан-сал. Легенда гласит, что в тихую лунную ночь, когда пел Биржан-сал на возвышенности Беркутты – Орлиная, его голос был слышен в окрестных аулах и долетал аж за пятнадцать верст, до самой сопки Намазгул. А когда он брал самые высокие ноты и распевался во всю мощь своего божественного голоса, пролетающая в небе птица камнем падала вниз и лишь у самой земли успевала раскрывать крылья и опять взлетала ввысь вместе с дивной мелодией.

Нас было семеро: пятеро братьев и две сестры. Самый младший наш брат умер еще в колыбели. В самом начале двадцатого века какая-то непонятная эпидемия косила казахские аулы. Случалось, что за один день хоронили по нескольку детей из одной семьи! Мы тоже переболели, но чудом остались живы. Наверное, эта была корь или обычная краснуха. Но что поделаешь, тогда медицина царской России почти не доходила до степной глубинки, и дети были бессильны против заразы. В основном нас тогда спасала от многих болезней чистота крови, жесткий естественный отбор и природная закалка с самого рождения. Мы росли в довольно суровых условиях, питались натуральной пищей и были в постоянном движении. Спокойное величие степи сызмальства учило нас выдержке. И эта выдержка не раз спасала меня в бешеном водовороте событий.

Мы, аульные дети, любили степь и целыми днями бродили по окрестностям, играли в разные забавные игры. Иногда даже, подражая взрослым, охотились на сурков и барсуков. Летом мы жили в юртах на джайляу – летнем пастбище. Весной кочевали все вместе, весь род, аул. Нам, детям, было очень весело после зимних морозов и буранов резвиться в цветущей степи.

Я помню, как возле аула, на склоне холма, паслась наша стреноженная синяя кобыла. К ней был привязан маленький рыженький жеребенок. Отец с матерью ходили доить кобылу. Я не отставал от них. Для меня, шестилетнего, это было целое путешествие. Лето только начиналось, и степь расцветала. Порхали бабочки, прыгали кузнечики, висели в воздухе стрекозы… Я гонялся за ними, а они разлетались в разные стороны. Их песня, многоголосый хор степи звучит до сих пор в ушах. Пахло полынью и ковылем. Я вдыхал полной грудью аромат степного разнотравья и пьянел от радости. Жеребенок, отвязанный от кобылы, подходил ко мне. Я обнимал нежно его шею. Отец держал кобылу, а