Ряса и кровь [Николай Николаевич Брешко-Брешковский] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

кондуктора дилижанса въ фуражкѣ съ галуномъ, властно сзывающаго пассажировъ звуками мѣднаго рожка, спрошенный отвѣчаетъ не задумываясь:

— Кондукторомъ!..

Пріѣзжалъ изъ столицы къ своимъ на побывку красивый и видный Божидаръ Анжелковичъ, солдатъ королевскаго конвоя, въ такой яркой, потрясающей формѣ—и описать нельзя!.. Все мужское населеніе отъ шести и до двѣнадцати лѣтъ бредило этимъ Анжелковичемъ. Рѣдкій смѣльчакъ дерзалъ и думать даже попасть въ королевскій конвой и одѣваться, какъ одѣвается Божидаръ. Гдѣ ужъ тутъ! Большинство почило бы на лаврахъ, имѣя только возможность находиться при особѣ Ннжелковича и ходить за его лошадью въ королевской конюшнѣ.

Скромнѣе всѣхъ былъ рыжій, веснущатый Никола, безпріютный, получающій ото всѣхъ тумаки, сирота.

— Хочу быть трубочистомъ!..

— Отчего же ты желаешь быть трубо-очистмъ? — спрашивали Николу.

— Онъ черный, его всѣ боятся и его никто не бьетъ…

Словомъ, дѣти, какъ дѣти, а вотъ Воинъ жаждалъ быть лучше всѣхъ, выше всѣхъ и чтобы оказывали ему уваженіе и почетъ…

2. Отношеніе Воина къ родителямъ и родителей къ нему

Росъ Воинъ не въ нищетѣ и даже не впроголодь, — въ этой богатой скотомъ и хлѣбомъ странѣ никто не голодалъ, — но, конечно, это скорѣе бѣдность, нежели достатокъ.

Правда, въ сѣняхъ псаломщиковой хаты всегда висѣло два-три сушеныхъ окорока— люди взрослые задѣвали ихъ головами… Правда, было въ хозяйствѣ пять-шесть овецъ, но одѣваться было трудно и приходилось мѣсяцами накапливать нѣсколько десятковъ динаровъ, чтобы сшить новый подрясникъ отцу, новое платье матери, или зимнее пальтишко сыну.

Воинъ хотя и былъ самое подлинное чадо своихъ родителей, но не вышелъ ни въ отца, ни въ мать. Правда, псаломщикъ былъ тоже безобразенъ, только безобразіе его совсѣмъ иное, чѣмъ сына. Если у Воина не чувствовалось подъ кожею костей, то Марко псаломщикъ былъ очень костлявъ и жилистъ. И такъ лицо у него было маленькое, худое, но если бы еще. сбрить свѣтлую, жесткими, безпорядочными кустами, бороду, лицо стало бы совсѣмъ смѣшное — съ кулачекъ. Да оно и было такимъ смѣшнымъ въ ранней молодости у совсѣмъ еще безусаго и безбородаго Марка. И всѣ движенія и походка псаломщика отличались рѣзкой угловатостью въ духѣ его костлявой, нескладной фигуры. Жена же, благообразная Ружица, полная и съ достоинствомъ и даже съ какой то лѣнивой граціей носившая свою полноту, оттѣняла еще больше неказистость псаломщика.

Ружица, пожалуй, была единственнымъ существомъ, къ которому сынъ относился, если и не съ любовью — врядъ ли могъ, вообще, кого-нибудь любить этотъ загадочный, высокомѣрный мальчикъ, а — съ какой-то снисходительной мягкостью.

По отношенію же къ отцу Воинъ въ сердцѣ своемъ ничего не имѣлъ, кромѣ ненависти и презрѣнія! Если спросить, за что же онъ ненавидитъ отца, Воинъ и самъ толкомъ не сказалъ бы… Какая то безотчетная ненависть!.. Презиралъ же онъ его за „неудавшуюся карьеру". Потомъ, уже будучи въ семинаріи, Воинъ такъ и формулировалъ: „За неудавшуюся карьеру".

* Въ самомъ дѣлѣ, человѣку подъ сорокъ, а онъ, какъ былъ, такъ и остался, такъ и умретъ псаломщикомъ. И еще гдѣ, къ тому же? Хоть бы тамъ, гдѣ большія каменныя церкви съ золоченными куполами, гдѣ служатъ священники въ тяжелыхъ сіяющихъ ризахъ, гдѣ можно и людей посмотрѣть и себя показать… Это было бы еще съ полъ горя. А то — затерянное въ глуши село съ ветхой деревянной церковкой, доживающей свой вѣкъ еще со временъ владычества турокъ. Тогда запрещено было звонить въ колокола и прихожанъ сзывали въ храмъ Божій, ударяя палками въ доски, висѣвшія на цвинтарѣ. А колокола турки сняли и увезли куда то. Много лѣтъ назадъ, когда Марко былъ такимъ же, какъ и его сынъ, князь Миланъ отвоевалъ у турокъ цѣлыхъ четыре округа. Можно было звонить въ колокола и при церкви построили узенькую деревянную колоколенку.

Неясно и смутно сознавалъ Воинъ, кѣмъ и чѣмъ самъ будетъ онъ къ сорока годамъ? Но, во всякомъ случаѣ не будетъ псаломщикомъ. Да что псаломщикомъ? Даже старенькій подслѣповатый отецъ Семенъ, и по великимъ праздникамъ служившій въ бархатной фіолетовой, выцвѣтшей и потертой ризѣ, жиденько расшитой кое-гдѣ серебромъ, не внушалъ Воину почтенія и зависти.

Если уже итти по этой дорогѣ, такъ чтобы ходить въ епископской митрѣ, въ богатомъ облаченіи, ѣздить въ каретѣ и чтобы красивыя надушенныя женщины цѣловали холеныя бѣлыя руки „Его Преосвященства".

По разному относился Воинъ къ отцу, матери и они, въ свою очередь, не одинаковы были въ своихъ чувствахъ къ сыну.

Ружица любила Воина и еще эту самую любовь подогрѣвала въ своей материнской душѣ именно потому, что мальчикъ вышелъ некрасивымъ уродцемъ. Ей хотѣлось излить на него столько тепла, нѣжности и ласки, дабы это впрокъ на долгіе годы вознаградило его за всю ту людскую непріязнь, черствость и сухость, каковыя всегда выпадаютъ человѣку на долю, а такому, какъ Воинъ себялюбивому, гордому, неуживчивому, въ особенности.

И въ то же время