Монтайю, окситанская деревня (1294-1324) [Эммануэль Ле Руа Ладюри] (fb2) читать постранично, страница - 2

несколько заметных моментов общественного взлета: один из дядьев, Арно Новель, стал настоятелем цистерцианского^{11} монастыря Фонфруад. Вдохновленный подобной «моделью», юный Фурнье тоже становиться цистерцианским монахом. Какое-то время он «восходит» на север: мы обнаруживаем его в качестве студента, потом доктора Парижского университета. В 1311 году он принимает наследие своего родственника: его избирают настоятелем Фонфруада. В 1317 году, уже известный своей эрудицией и строгостью, Фурнье сделался епископом Памье; в новой роли он заявляет о себе инквизиторскими гонениями на еретиков и разного рода отступников. В столице епархии он поддерживает корректные отношения с агентами графа де Фуа и короля Франции^{12} (вплоть до этого момента своей жизни он — профранцуз среди окситанцев). В 1326 году папа Иоанн XXII^{13} направляет ему поздравления по поводу увенчавшихся успехом усилий в деле преследования еретиков в районе Памье; к посланию прилагалось некоторое количество индульгенций^{14}. Деятельность Фурнье в епархии не ограничивалась преследованием иноверческих наклонностей. Он сумел также усилить весомость сельскохозяйственной десятины: она стала взиматься с производства сыра, репы и брюквы, которые до той поры были «обелены»^{15}

Но нашего героя ждут другие повороты судьбы. В 1326 году он был назначен епископом Мирпуа, что к востоку от Памье. Биограф мог бы задаться вопросом, не попал ли он в немилость? Жак Фурнье действительно сделался одиозной фигурой в прежней епархии по причине неустанных маниакальных и целенаправленных преследований подозреваемых всех мастей. Но Мирпуа насчитывает больше приходов, чем Памье: по-видимому, речь идет скорее не о немилости, а о небольшом повышении. За ним последовали другие блистательные ступени: в 1327 году Жак Фурнье стал кардиналом, а в 1334 был избран авиньонским папой под именем Бенедикта XII. Вы выбрали осла, — якобы сказал он высоким выборщикам с обычным своим самоуничижением. Однако этот скромник в тиаре^{16} быстро проявил свои способности, и немалые^[3]. Он ополчается на непотизм^{17}. Монашески аскетичный, он пытается исправлять монастырские нравы. Интеллектуально неловкий и неотесанный, он не слишком преуспел во внешней политике. Зато в области догмы чувствует себя в своей тарелке. Он искореняет теологические фантазии своего предшественника Иоанна XXII относительно лицезрения Господа после смерти. По поводу Богоматери он проявляет себя макулистом^{18}, иначе говоря, враждебным теории (которая восторжествует позднее) непорочного зачатия Девы Марии св. Анной^{19}. Его разнообразные вторжения в область догмы венчают долгий интеллектуальный путь: всю жизнь рьяно, но не без конформизма, вступал он в полемику с самыми разными мыслителями, как только ему казалось, что они отходят от римской ортодоксии. С Иоахимом Флорским, Мейстером Экхартом, Оккамом...^{20}. Как строитель, Жак Фурнье закладывает в столице графства Венессен папский дворец; расписывать фрески приглашает художника Симоне Мартини^{21}.

* * *

И все же вернемся к временам более ранним. В жизни будущего Бенедикта XII нас интересует именно период Памье. Точнее, деятельность Жака Фурнье в качестве епархиального вдохновителя чудовищного инквизиционного трибунала. Даже существование подобного трибунала в конкретном месте между 1318 и 1326 годами отнюдь не является само собой разумеющимся. Конечно, графство Фуа, в южной части которого разворачивается «действие» этой книги, в течение более чем ста лет было «землей обетованной заблуждения». Альбигойские еретики кишели там с XIII века. Инквизиция уже проявила там свою свирепость в 1240—1250 годах после громкого падения Монсегюра, последнего бастиона «катаров» (1244)^{22}. Инквизиторы снова объявились на земле Фуа в 1265, а затем в 1272—1273 годах. «В долине Памье репрессии затронули все глухие уголки, испытали веру каждого и покарали всякое отступничество»^[4].

И позже ересь не перестает плодиться то там, то тут: в 1295 году папа Бонифаций VIII^{23} учреждает в Памье епархию, включившую нагорье и понизовье (юг и север) графства Фуа. Административное творчество было направлено на обеспечение более надежного контроля за отступничеством. После некоторой разрядки (длившейся четверть века) следуют два новых прилива инквизиции: в 1298—1300 и в 1308 — 1309 годах. В 1308 году каркассонский инквизитор Жоффруа д’Абли в деревне Монтайю подверг аресту все население за исключением детей.

Эти удары против еретиков исходят от каркассонского доминиканского трибунала^{24}, который, как таковой, не имел